Письмо А. М. Румянцева в ЦК КПСС
(Российская социология шестидесятых годов в воспоминаниях и документах / Отв. ред. и авт. предисл. Г.С. Батыгин; Ред.-сост. С.Ф. Ярмолюк. - СПб.: Русский христианский гуманитарный институт, 1999.)
1 июля 1970
Считаю необходимым поставить в известность Центральный Комитет партии о некоторых фактах, вызывающих серьезное беспокойство в отношении методов руководства нашими общественными науками.
Объективность требует признания определенных успехов гуманитарных областей знания. Можно назвать ряд оригинальных исследований – монографических и коллективных. Возрос удельный вес практических рекомендаций, имеющих немаловажное значение для экономической, социальной и международной политики партии, в том числе для борьбы против растущей опасности маоистского экстремизма. Позволю себе также сослаться на впечатления от международных научных конференций и встреч последнего времени: активный интерес к выступлениям и идеям советских ученых – показатель расширения сферы нашего влияния (и еще больше – возможностей его), влияния не только на марксистскую и социалистическую мысль за рубежом, но и на демократическое, антиимпериалистическое и антимилитаристское крыло буржуазной общественности.
Разумеется, это не значит, что в работе наших ученых-обществоведов нет серьезных пробелов. Самый существенный из них – неизжитое еще отставание от проблем, поставленных жизнью, глубокими изменениями в мире, революционного движения и социалистических преобразований. Многие проблемы встали по-новому и ждут творческого изучения. Им противопоказаны комментаторство, схоластика, пережевывание одного и того же. А эти недостатки весьма ощутимы. Ограничивая возможности разработки научных оснований для политической практики, они существенно снижают и эффективность нашей борьбы с идейными противниками.
Очевидно, что изживать эти недостатки нужно такими методами, которые способствовали бы росту инициативы и активности марксистов-гуманитариев. Об этом четко сказано в известных партийных решениях по идеологическим вопросам. Необходимость такого подхода никто не отрицает. На деле же получается не совсем так. В целом ряде случаев мы сталкиваемся с тем, что место конструктивной критики результатов научных исследований занимают грубые, неквалифицированные "разносы", унижающие достоинство ученых и препятствующие творческой работе. Встречаются и случаи прямого произвола, особенно в организации научных дискуссий и определении судьбы ряда научных направлений.
Вот некоторые из фактов.
1. В 1968 году издательство "Наука" выпустило книгу сотрудника Института экономики АН СССР Б.В.Ракитского "Формы хозяйственного руководства предприятиями" [1]. И сама тема, и характер разработки ее тесно связаны с потребностями экономической реформы. Ставятся вопросы, носящие поисковый характер и еще требующие дискуссии. Книгу положительно оценила научная печать – у нас и в Болгарии. Тем удивительнее тон статьи "Ошибочные позиции" (авторы тт. М.Ковалева и К.Корытов), с которой выступила 5 марта 1970 г. газета "Социалистическая индустрия". Рецензенты совершенно обошли главную идею книги (3/4 текста) о необходимости создания производственных объединений. Они сосредоточили внимание не на действительных слабостях в аргументации тов. Ракитского по отдельным вопросам. Произвольно толкуя текст, авторы приписывают исследователю политические ошибки и несуществующий "замысел" – заменить социалистические методы хозяйствования рыночным регулированием.
Статья в газете "Социалистическая индустрия" была обсуждена Ученым советом Института экономики 7-9 апреля с.г. Выступило более 20 человек. Общее мнение: статья искажает содержание книги, а своим тоном и подходом мешает развитию нашей экономической мысли (прилагаю заключение ведущих специалистов).
2. Настораживает, что это не первая попытка такого рода. Аналогичный характер носила критика взглядов покойного академика Е.С.Варга по теоретическим проблемам современного государственно-монополистического капитализма со стороны той же М.Ковалевой в книге "К вопросам методологии политической экономии капитализма", одобренной в рукописи экономической кафедрой АОН (выпущена издательством "Мысль", редакцией АОН и ВПШ в 1969 г.). Несостоятельность и заушательский характер этой псевдокритики были вскрыты акад. Н.Н.Иноземцевым в докладе на совместном заседании ученых советов институтов отделения экономики АН в ноябре 1969 г. (см. журнал "Мировая экономика и международные отношения", №1, 1970).
Дело доходит до того, что крупных ученых, разрабатывающих сложные проблемы экономики мирового капитализма, пытаются скомпрометировать, прибегая к элементарно нечистоплотным приемам. "Экономическая газета" 16 марта 1970 г. опубликовала заметку, обвиняющую члена-корр. АН СССР А.Г.Милейковского в том, что он, якобы, смешивает капиталистическую государственную собственность с общественной. Обвинение малограмотное, поскольку автор заметки, видимо, сам отождествляет общественную собственность с общенародной социалистической, и к тому же совершенно бездоказательное обвинение. Для фабрикации его использованы ротапринтные тезисы доклада т. Милейковского на межвузовской конференции. Заметка появилась через полгода после конференции. Автор произвольно соединил два тезиса и не посчитался с текстом доклада.
Но хуже всего то, что газета не захотела исправить несправедливость, несмотря на письмо т. Милейковского, протест кафедры финансово-экономического института и редакции журнала "Вопросы экономики". А зав. сектором отдела науки ЦК П.А.Скипетров заявил т. Милейковскому, что у нас не принято давать опровержения в печати. Ученый не получил даже ответа на свои письма ни от Отдела науки, ни от редакции "Экономической газеты". Между тем и там и тут хорошо известны как научная репутация т. Милейковского, так и большой вклад, вносимый им в выработку практических рекомендаций для директивных органов.
3. Вот другой характерный факт, сообщенный мне директором Института экономики мировой социалистической системы О.Т.Богомоловым и секретарем парторганизации института В.А.Кайе. Речь идет о действиях т. Скипетрова по отношению к докладу "Ленин и развитие теории строительства социализма", подготовленному доктором философских наук А.П.Бутенко для международной научной конференции "Ленин и мировая социалистическая система" (январь 1970 г.). Докладчик прослеживал развитие взглядов Ленина на пути и средства строительства социализма, подчеркнув поворотное значение Х съезда РКП и новой экономической политики. Тема – важная, имеющая значение для современной экономической теории.
В тексте доклада, по мнению дирекции и партбюро института, есть и спорные и неудачные формулировки. Но в нем нет политических ошибок и тем более ревизионизма, который требовал вменить автору в вину т. Скипетров. Последний грубо, в недопустимом тоне оказывал давление в этом смысле на руководство института.
Как ни существенна моральная сторона вопроса, еще существеннее деловая. Институт экономики мировой социалистической системы поставлен в трудное положение. Интересы теории и прямые практические нужды, настоятельно подчеркиваемые Отделом соцстран ЦК, требуют разработки поисковых тем и проблем, выдвижения новых идей. Административное же давление и мелочная опека со стороны аппарата Отдела науки явно мешают этому.
4. Особенно болезненно сказывается применение осужденных партией методов администрирования в науке на положении некоторых областей исторического исследования.
Принимая в 1968-1969 гг. решения о разделе Института истории на два института – истории СССР и всеобщей истории – и определяя программу их деятельности, ЦК КПСС подчеркнул первостепенное значение разработки марксистско-ленинской методологии истории. Особо важной эта задача становилась для Института всеобщей истории в виду его комплексного характера. В связи с этим в состав института полностью перешел бывший сектор методологии истории Института истории, уже проделавший немалую работу в данной области. Тем более странно, что при окончательном редактировании проекта структуры нового института в Отделе науки ЦК этот сектор был упразднен – не только без согласования с секцией общественных наук Президиума АН СССР, но даже без сообщения нам мотивов этого решения.
Результатом явилось постепенное свертывание работы, задержка с изданием уже готовых трудов. Усугубила положение статья трех преподавателей МГУ (тт. А.Корнилова, Н.Прокопенко, А.Широкова), опубликованная газетой "Советская Россия" 28 февраля с.г. В статье, направленной против сборника "Историческая наука и некоторые проблемы современности" (издательство "Наука", 1969), делалась попытка политически дискредитировать бывшего руководителя сектора методологии т. М.Я.Гефтера и некоторых других исследователей. Безапелляционный тон этой статьи и характер обвинений, предъявленных группе историков (меньшевизм, совпадение со взглядами буржуазных фальсификаторов, попытки "опровергнуть основополагающие выводы марксизма-ленинизма" и т.п.) были очевидно рассчитаны на то, чтобы поставить этих историков вне партии и вне науки.
Проведенное секцией общественных наук АН сличение газетной статьи с текстом книги обнаружило абсолютную недостоверность критики с фактической стороны. Соответствующая справка была направлена в апреле с.г. в ЦК КПСС. Следует добавить, что авторы статьи исказили не только точки зрения критикуемых ими ученых, но и взгляды Ленина по таким вопросам, как гегемония пролетариата, взаимоотношения его с другими классами, оценка национально-колониальной политики царизма и др.
Ясность в оценку книги могла бы быть внесена объективным обсуждением ее с участием широкого круга специалистов. Необходимость такого обсуждения диктовалась проблемным характером сборника, отражающим существование спорных вопросов и разногласий среди историков по конкретным сюжетам. Естественно было бы организацию такой дискуссии возложить на саму Академию наук, тем более, что на страницах книги выступают сотрудники восьми академических институтов, а также ИМЛ и ряда вузов. Но вместо непредвзятого творческого обсуждения по отношению к данной работе применили особую процедуру. Ее рассматривали на заседаниях кафедр АОН при закрытых дверях, без уведомления и приглашения редакторов и авторов. На деятельность комиссии, созданной Отделением истории после выхода газетной статьи, оказывался определенный нажим со стороны работников Отдела науки ЦК.
Искусственно создается нервозная обстановка. В ней стали возможными такие произвольные акты, как ликвидация в Институте всеобщей истории группы по подготовке к Всемирному конгрессу историков, в которую входило большинство бывших сотрудников сектора методологии. Некоторые сотрудники были уволены. Делается это буквально накануне конгресса и явно в ущерб делу. И в целом нельзя не испытывать беспокойства по поводу того, что в такой момент, когда необходимы максимальные усилия для консолидации творческих марксистских сил историков, их будоражат выискиванием "крамолы" и ее мнимых виновников.
Нельзя не признать определенную вину в этом отношении самой Академии наук. Тем не менее ее возможности резко ослаблены действиями, которые, будучи не согласованы с руководством секции общественных наук и Президиумом АН, чаще всего становятся известными тогда, когда они уже совершились.
5. И еще один пример. В связи с выходом книги "Ленинизм и диалектика общественного развития" (Издательство "Наука", 1970), подготовленной Институтом философии АН, было проведено обсуждение ее на бюро Отделения философии. Само обсуждение – дело нормальное, в данном случае тем более нужное, что книга содержит спорные положения, а некоторые разделы ее не удались авторам. Возражения, однако, вызывает и в этом случае своеобразная процедура обсуждения, которую пытаются сделать "нормой" – вопреки научным традициям и партийной этике.
Председательствовавший на заседании академик-секретарь тов. Константинов объявил, что в первую очередь слово будет предоставлено тем, кто к книге относится критически. Таким образом, организаторам заранее было известно не только, кто будет выступать, но и что они будут говорить. Большинству, не вошедших в эту категорию, слово не дали. Не было предоставлено оно и некоторым авторам.
Сомнительно, чтобы материал проводимых таким способом дискуссий, как и стенограммы закрытых обсуждений, могли быть основой для надежных объективных выводов. Между тем случаи такого рода стали в последнее время не единичными (прилагаю письмо научного сотрудника т. Баткина в связи с обсуждением работы по истории средневековья).
Отмеченные выше и сходные с ними факты нуждаются, на мой взгляд, в принципиальной оценке. Их связывает одна общая черта – стремление привнести в общественную атмосферу недоверие к нашим научным кадрам, к их идейным качествам и устойчивости по отношению к буржуазной, немарксистской идеологии. Такой взгляд не только необоснован, неправомерно пессимистичен, но и опасен. Его оборотная сторона – преувеличение силы и возможностей наших идейных противников. Под сомнение ставится, в сущности, непреложность победы марксистского, ленинского мировоззрения в научном сознании, в мышлении и деятельности советских ученых.
Хотят или не хотят люди, зараженные этим негативизмом, их позиция и действия наносят прямой практический и политический ущерб. Страх – плохой советчик. Научные работники, которые боятся того, что их неправильно поймут, и потому стараются подогнать свои взгляды и предположения под привычные формулировки, не смогут оказать своевременную помощь партии в решении новых и сложных проблем общественного развития. Развитие социальных наук, как подчеркивали Маркс и Ленин, должно носить опережающий характер по отношению к текущим событиям, иначе наука и не нужна.
А это опережение в свою очередь возможно лишь при условии свободного обмена мнениями в научной среде. Разнообразие точек зрения среди ученых, стоящих на почве единого мировоззрения, – естественно и даже необходимо. Вредна лишь претензия какой-либо группы ученых на обладание истиной. Когда же монополистами пытаются стать люди, которым партия доверила руководство научной жизнью, и когда эти люди применяют для этого командные приемы, возникает угроза разрыва между наукой и политикой, блокирования выходов из науки в политику.
Нельзя не посчитаться также с психологическими и организационными издержками такого положения вещей. С одной стороны, внимание и силы ученых от решения конструктивных задач отвлекаются на самозащиту, подчас становящуюся нервной, преувеличенной. С другой стороны, искусственно создаются конфликтные ситуации, преодоление которых оказывается порой сложным и хлопотливым делом, без нужды забирает массу сил и внимания у руководящих органов.
Конечно, за извращение истины и опорочивание ученых в печати несут ответственность прежде всего редактора газет и руководители издательств. Возникает, однако, впечатление, что отдельные факты не изолированы, что их порождает неверный, некомпетентный подход, имеющий место в повседневном руководстве научными учреждениями, особенно – гуманитарными.
Думается, что назрела необходимость в специальном рассмотрении этих фактов с тем, чтобы выявить причины и источник неправильных административных действий в сфере руководства научными учреждениями, а также дезинформации общественного мнения о положении дел в социальных науках. Убежден, что только вмешательство Центрального Комитета может оздоровить обстановку в этой области.
Член ЦК КПСС А. М. Румянцев
Резолюция: к Ст. 103/8с 21639 170
1) Ознакомить секретарей ЦК КПСС, а также т. Трапезникова, т. Пельше.
2) Обменяться мнениями на Секретариате
ЦХСД. Ф.89. Оп.17. Док.28. Л.12-22. Подлинник.
Письмо Л. М. Баткина в ЦК КПСС
2 июня 1970 г.
Секретарю ЦК КПСС
Товарищу Демичеву П.Н.
Копия: Вице-президенту АН СССР
Товарищу Румянцеву А.М.
Уважаемый Петр Нилович!
Обращаюсь к Вам по поводу некрасивой истории обсуждения книги профессора Гуревича А.Я. "Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе". Я убежден, что искусственная напряженность, создаваемая некоторыми лицами вокруг этой работы, принципиально противоречит нормальным условиям развития советской гуманитарной науки.
Фактическая сторона дела состоит в следующем. Книга А.Я.Гуревича выпущена издательством "Высшая школа" в 1970 году. Получив высокую оценку со стороны всех рецензировавших ее специалистов (в том числе академика Н.И.Конрада), она была допущена Министерством высшего образования СССР в качестве учебного пособия. Но сразу после ее выхода в свет Министерство почему-то поставило вопрос о снятии собственного грифа, и кафедре средних веков МГУ в связи с этим было предложено провести обсуждение книги. Само по себе проведение открытой научной дискуссии по работе, вызвавшей живые споры в научной среде и заинтересовавшей, несмотря на свой сугубо специальный характер, историков разных профилей, философов, социологов, – можно было бы приветствовать. Обсуждение несколько раз откладывалось и было наконец назначено на 7 мая. Многие, в том числе и я, готовились принять в нем участие, но буквально за несколько часов до обсуждения, оно было внезапно и без объяснений отменено. Большое число научных работников, не имея возможности узнать об этом заранее, явилось впустую, встретив запертую дверь и объяснение, что дискуссия переносится, а срок ее будет сообщен дополнительно. Но и это обещание не было выполнено. Взамен гласного обсуждения, на котором могли бы присутствовать и высказаться все заинтересованные специалисты, 22 мая состоялось закрытое заседание кафедр средних веков и русского феодализма МГУ. Несмотря на просьбы на это заседание не были допущены работники Академии наук и других вузов Москвы. Профессор Гуревич в этой ситуации был вынужден отказаться от участия в заседании, на котором заведомо могли быть представлены взгляды только одной группы ученых и которое было окружено обстановкой такой таинственности, словно на нем речь должна была идти не об эволюции древних скандинавов и франков, а о новом стратегическом оружии. В итоге, как стало известно, деловое сопоставление концепций раннего феодализма в Европе было подменено в ряде выступлений надуманными "проработочными" обвинениями, а результатом этого странного заседания предполагается придать особую силу, опубликовав их в журнале "Вопросы истории" – разумеется, без сообщения читателям изложенных выше процедурных обстоятельств.
Хотелось бы видеть в этом случайный эпизод, но участившиеся эпизоды подобного рода, практика закрытых обсуждений вообще, лишь мешают спокойной и вдумчивой работе советских ученых-гуманитариев над сложными и малоразработанными вопросами теории. Такие эпизоды расходятся и с научными традициями, и с партийными принципами, согласно которым обеспечивается соревнование разных точек зрения по конкретным проблемам науки, и никто не должен претендовать на монопольное владение марксистской истиной. Впрочем, люди, уверенные в своих позициях в теоретическом и нравственном отношениях, не боятся публичных дискуссий.
Я счел своим долгом обратить Ваше внимание на эту историю, обеспокоившую многих моих коллег.
Старший научный сотрудник Института всеобщей истории АН СССР
кандидат исторических наук Баткин Л.М.
ЦХСД. Ф.89. Оп.17.Док.28. Л.11. Копия.
Письмо А. М. Румянцева помощнику Генерального секретаря ЦК КПСС Г. Э. Цуканову
начало июля 1970 г. [2]
Глубокоуважаемый Георгий Эммануилович!
Направляю Вам копию записки, представленной мною не так давно в ЦК КПСС. Мне стало известно, что тов. Суслов наложил на записке резолюцию: “Ознакомить секретарей ЦК и тов. Трапезникова, обсудить на секретариате”. Совершенно очевидно, что в Отделе науки уже готовятся к этому обсуждению и постараются соответствующим образом на мою записку ответить. Так что дело будет иметь продолжение и именно поэтому мне хотелось бы, чтобы Вы были в курсе его.
Вопрос, поставленный в записке, меня очень волнует. При этом, по существу, он является еще более широким, чем я об этом написал. Суть проблемы заключается в том, что огромные задачи, поставленные партией перед наукой в эпоху научно-технической революции, требуют для своего решения весьма квалифицированного руководства развитием науки со стороны соответствующего подразделения аппарата ЦК. Это относится не только к естественным и точным наукам, но и к общественным - их роль, учитывая сложность, важность и объем задач, которые стоят перед нами в области внешней политики, экономики, совершенствования общественных отношений, сейчас даже, пожалуй, особенно велика. Без преувеличения можно сказать, что уже сегодня и тем более в ближайшем будущем эти науки станут одним из важнейших участков коммунистического строительства.
Между тем из всего своего опыта я могу сделать один вывод - что в последние годы деятельность Отдела науки все больше сводится к функциям своего рода “цензора”, органа, наказывающего отдельных ученых и научные коллективы за те или иные просчеты или ошибки. Конечно, и эта функция имеет определенное значение: надо следить, чтобы ошибок не было или было поменьше, необходимо и наказывать в отдельных случаях тех, кто провинился. Но совершенно естественно, что к этому партийное руководство наукой никак не сводится и сводиться не может. Самое главное - это постановка перед нашими учеными, причем своевременная и деловая, тех задач, в решении которых заинтересована партия, придание целеустремленной и верной направленности исследованиям в отдельных областях, доведение результатов исследований до конкретного воплощения в жизнь, в практику, поддержка новых прогрессивных направлений и идей, наконец, не в последнюю очередь и создание в науке атмосферы, которая бы способствовала ее развитию, атмосферы принципиальности и смелого творчества, подлинной партийности, нетерпимости к групповщине, интригам, заушательским методам. Но как раз всем этим Отдел науки и не занимается.
Очень хорошо, разумеется, что партийное руководство наукой осуществляется не только через этот отдел, что наша наука и отдельные ученые имеют немало прямых контактов с Центральным Комитетом, многие руководители занимаются наукой, минуя соответствующий отдел аппарата. Но тот факт, что отдел науки стоит фактически в стороне от позитивной работы по руководству и организации научной деятельности в нашей стране, никак нельзя считать нормальным. С такими методами и уровнем руководства нельзя двигать вперед научно-техническую революцию, нельзя решать задачи, поставленные партией, и если положение не будет исправлено, это окажет отрицательное влияние на нашу науку и даст себя знать уже в ближайшем будущем.
Характерно, что эти односторонние функции, к которым, по существу, сводит свою деятельность Отдел науки, в последнее время начали определять и подбор кадров в него. В качестве примера я мог бы привести заведующего сектором экономических наук тов. Скипетрова, назначенного на этот пост около двух лет назад. (Привожу именно этот пример, поскольку он мне, как экономисту, особенно близок, вместе с тем таких примеров в отделе много). В нынешних условиях, когда партия ставит особенно большие задачи перед экономической наукой, было бы естественно ожидать, что на этот пост будет подобран человек, хорошо знакомый с экономической практикой в нашей стране, с исследовательской деятельностью, человек творческий, пользующийся уважением среди ученых, способный действительно, в соответствии с перспективами партийной политики, осуществлять от имени ЦК КПСС повседневное руководство этим важнейшим участком нашей общественной науки. Но выбор был сделан другой - назначение получил весьма заурядный преподаватель политэкономии, который никакого другого опыта не имеет и, кроме чтения элементарных лекций студентам, практически ничем себя не зарекомендовал. Естественно, что он без всякого вкуса, интереса и даже понимания отнесся к экономическим исследованиям, призванным служить практике, оказывать действенную помощь ЦК КПСС и правительству. Мало того, тов. Скипетров повел кампанию против многих наиболее творческих людей в нашей экономической науке, занял в идущих здесь спорах групповую, беспринципную позицию. Дело в том, что он, судя по опубликованным работам, принадлежит к так называемой группе “антитоварников”, т.е. людей, отрицающих существование товарного производства при социализме, что находится в противоречии не только с мнением большинства советских ученых-экономистов, но и с целым рядом важных партийных решений. Естественно, что попав в аппарат ЦК, он занял позицию необъективную, отвечающую интересам определенной группы ученых, и это создало существенные ненормальности в положении на экономическом фронте.
Это лишь один из примеров. К сожалению, он не единичен. Все то, о чем я писал в записке в ЦК и в настоящем письме, вызывает серьезную озабоченность как по той причине, что отмеченные моменты наносят ущерб развитию науки, так и по той, что они не способствуют росту авторитета Отдела науки и его работников в глазах советских ученых, что отнюдь не помогает, по моему мнению, укреплению партийного руководства наукой.
С искренним уважением А.Румянцев
АРАН. Ф.2052. Личный фонд А.М. Румянцева. Копия.
Записка С. П. Трапезникова в ЦК КПСС по поводу письма члена ЦК КПСС А. М. Румянцева
24 июля 1970 г.
Секретно
В своей записке член ЦК КПСС т. Румянцев А.М., признавая определенные успехи в развитии общественных наук, информирует "о некоторых фактах, вызывающих серьезное беспокойство в отношении методов руководства нашими общественными науками". При этом автор письма заключает: "Отдельные факты не изолированы, что их порождает неверный, некомпетентный подход, имеющий место в повседневном руководстве научными учреждениями, особенно гуманитарными. Думается, что назрела необходимость в специальном рассмотрении этих фактов с тем, чтобы выявить причины и источник неправильных, административных действий в сфере руководства научными учреждениями, а также дезинформации общественного мнения о положении дел в социальных науках. Убежден, что только вмешательство Центрального Комитета может оздоровить обстановку в этой области".
Рассмотрим этот вопрос по существу. После ХХШ съезда КПСС заметно поднялась роль общественных наук, усилилось внимание к ним со стороны партийных организаций. Особенно большое значение для общественных наук имело постановление ЦК КПСС "О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве". За этот период обществоведы провели значительную работу по устранению серьезных недостатков, повысился уровень научных исследований и издаваемой литературы, усилилась их классовая направленность и политическая идейность. В связи с этим заметно консолидировались силы обществоведов, которые стали более активно выступать против буржуазной идеологии и всякого рода ревизионистских проявлений. Огромной помощью в развитии общественных наук явились решения ЦК КПСС о создании 8 новых гуманитарных институтов в составе Академии наук СССР. Для каждого из них определены основные направления научно-исследовательской работы. Большинство из них развернули действенную и активную работу.
Объективно говоря, наши обществоведы проявили большую активность и политическую зрелость в ходе подготовки и проведения 50-летнего юбилея Советской власти и столетия со дня рождения В.И.Ленина. Как в столице, так и на периферии было проведено большое количество теоретических конференций по актуальным проблемам марксизма-ленинизма с привлечением широкого круга ученых и общественности, что способствовало идейному росту партийных рядов и всех общественных сил страны. Хорошо показали себя наши обществоведы на международных теоретических конференциях и симпозиумах. Это было серьезной политической проверкой зрелости наших теоретических кадров. Разумеется, что все это потребовало огромной организаторской работы со стороны ЦК КПСС, местных партийных органов и научных учреждений.
В Отделе науки и учебных заведений ЦК КПСС тщательно проанализирована проделанная работа и вместе с президиумом Академии наук, руководителями отделений АН СССР, директорами и секретарями парторганизаций институтов намечены меры дальнейшего повышения уровня работы научно-исследовательских учреждений в области общественных наук, углубления теоретических исследований и более тесной связи их с практикой коммунистического строительства.
В свете этих фактов появление записки т. Румянцева А.М., прямо говоря, является неожиданным и вызывает недоумение. Вчитываясь в ее содержание, невольно возникает мысль, какая же цель поставлена автором, чего добивается он? Попытаемся хотя бы кратко проанализировать сложившееся положение дел в действительности с принципиальных, партийных позиций.
1. Первый вопрос касается так называемого административного вмешательства и некомпетентного, неквалифицированного руководства научными учреждениями. Все ли взвесил автор записки, делая такой, столь далеко идущий политический вывод? С полной ответственностью мы можем доложить Центральному Комитету партии, что Отдел науки и учебных заведений строит свою работу в тесном контакте и постоянном взаимодействии с президиумом Академии наук СССР, академиками-секретарями отделений Академии, директорами и секретарями парторганизаций институтов. При этом регулярно проводятся встречи и совещания с ведущими учеными, представляющими различные отрасли науки. Не будет преувеличением, если сказать, что в этом отношении достигнуты заметные положительные результаты.
Ныне стало правилом, что по самым разнообразным вопросам ученые всех категорий, коммунисты и беспартийные считают своим долгом обращаться с предложениями и советами в Отдел науки и учебных заведений ЦК КПСС. Особенно это наблюдается при подготовке и проведении семинаров, конференций, симпозиумов как внутри страны, так и за рубежом. Такая практика обогащает не только нас, работников ЦК, но и самих ученых. Эту сторону работы Отдела неоднократно отмечал и сам т. Румянцев.
Всего несколько месяцев назад в ЦК КПСС на одном из совещаний ученых, директоров и секретарей парторганизаций институтов АН СССР т. Румянцев заявил, что благодарит Отдел науки и учебных заведений за ту огромную квалифицированную помощь, которую оказывает он повседневно в нашей работе. И как бы от имени ученых-обществоведов обратился в ЦК КПСС с просьбой передать издательство "Наука" и академические журналы в ведение Отдела науки и учебных заведений ЦК КПСС, что, по его мнению, обеспечит более высокую компетентность руководства ими. Причем такие лестные поклоны т. Румянцев не раз отпускал в адрес Отдела. Как же понять его теперь, когда он ставит под сомнение компетентность руководства научно-исследовательскими учреждениями.
Что и говорить, незавидный прием применяет автор записки, когда без всяких оснований, без сколь либо серьезных фактов и аргументации порочит работников Отдела, берет под сомнение их компетентность и квалификацию, упрекает в администрировании. В настоящее время в Отделе науки и учебных заведений из 76 человек работают 13 докторов и профессоров, 32 кандидата наук и доцента. Ведь это не только аппарат, но и по существу большой коллектив ученых. Причем, абсолютное большинство работников Отдела имеют достаточный опыт партийной, научной и педагогической деятельности и со знанием дела, принципиально, вполне культурно, выдержанно проводят линию партии в жизнь.
Естественно, возникает вопрос, можно ли было при некомпетентности работников Отдела, о которой говорит автор записки, подготовить предложения для принятия ЦК КПСС и Советом Министров СССР таких важных документов, как постановление о средней школе и развитии педагогической науки; о совершенствовании работы высшей школы и развитии вузовской науки; о профессионально-техническом образовании и постепенном переводе профтехучилищ на общее среднее образование; о здравоохранении и развитии медицинской науки и целого ряда других документов? А ведь все эти документы готовились в Отделе при самом тесном и широком участии ученых и партийного актива. К сожалению, автор записки оказался в стороне от подготовки этих документов.
2. Теперь кратко остановимся на стиле и методах работы Отдела. После ХХШ съезда партии Центральный Комитет КПСС принял важные решения в области развития естественно-технических и общественных наук. Мы уже информировали об этом Секретариат ЦК КПСС. К подготовке этого документа было привлечено свыше 400 ученых-обществоведов всех крупных научных и учебных центров страны. Они помогли ЦК КПСС разобраться с положением дел в области общественных наук и затем были подготовлены предложения, которые легли в основу решения ЦК КПСС. Этот документ был воспринят с большим одобрением и по существу является программным на длительный период времени для всех обществоведов.
Точно так же вырабатывался документ "О мероприятиях по повышению эффективности работы научных организаций и ускорению использования в народном хозяйстве достижений науки и техники". Сначала этот документ прорабатывался в комиссиях ученых, созданных при Отделе науки, а затем в течение двух дней обсуждался в ЦК КПСС на широком собрании ученых, руководителей министерств, предприятий, организованном с участием промышленных отделов ЦК КПСС. Этот документ и ныне играет огромную роль в развитии научно-технического прогресса. К сожалению, автор записки и на этот раз оказался в стороне от этой весьма демократической формы подготовки документов. Жизнь показала, что такой метод работы позволяет укреплять связь с учеными и научными учреждениями, содействует их творческой деятельности. Именно этому стилю работы нас постоянно учит Политбюро, Секретариат ЦК КПСС, и мы стремимся претворять его в жизнь. Сколько же надо иметь смелости, чтобы упрекать в недемократическом характере руководства наукой.
3. Большого внимания заслуживает вопрос о научно-исследовательской работе ученых-обществоведов. Следует отметить, что в последнее время вышло в свет значительное количество фундаментальной литературы по общественным наукам, которая оказывает ныне и будет оказывать в будущем большую помощь преподавательским и другим идеологическим кадрам. Однако, к большому огорчению, среди изданных работ имеются отдельные слабые и даже незрелые работы, в которых допущены крупные идейно-теоретические ошибки.
В связи с этим Отдел науки и учебных заведений ЦК КПСС рекомендовал отделениям АН СССР и институтам силами ученых разобраться и помочь ошибающимся товарищам в исправлении их ошибок. Именно таким образом было организовано обсуждение ряда работ. Так, в отделении философии и права АН СССР под председательством академика Константинова Ф.В. проходило обсуждение книги "Ленинизм и диалектика общественного развития", в котором приняло участие около 300 человек и выступило 28 научных работников. Книга содержит ряд ценных разделов, но вместе с тем в ней имеются крупные ошибки принципиального характера, о чем нами уже докладывалось ЦК КПСС. По отзыву большинства ученых, это обсуждение прошло на высоком уровне, в деловой, принципиальной обстановке и помогло определить правильные позиции в ряде крупных теоретических вопросов философской науки.
Аналогичное обсуждение проходило под председательством академика Жукова Е.М. на бюро отделения исторических наук АН СССР книги "Историческая наука и некоторые проблемы современности". Книга имеет ряд полезных научных статей. Но в ней оказались и такие статьи, которые являются в корне ошибочными. Не удивительно поэтому, что подобного рода статьи вызвали не только негодование, но и озабоченность ученых. В этой книге дан призыв к "новому прочтению" трудов Маркса, Энгельса, Ленина. Что же это за "новое прочтение", за которое ратуют некоторые авторы? Оказывается, под этим "новым прочтением" имеется в виду пересмотреть ленинское учение о партии, о социалистической революции, о государстве, об общественно-экономических формациях. Вот почему крупные ученые ‑ академики Минц И.И., Поспелов П.Н., Жуков Е.М., Рыбаков Б.А., Гафуров Б.Г., Ким М.И. и другие ученые в своих выступлениях дали принципиальную, глубоко научную, аргументированную критику серьезным ошибкам и извращениям, имеющимся в названной книге.
И, право говоря, мы никак не думали и совершенно не предполагали, чтобы т. Румянцев взял под защиту эти явно ошибочные труды, подверг сомнению вполне демократический характер обсуждения. Более того, он устранился от участия в действительно научном и объективном обсуждении этих работ. А ведь все эти обсуждения проходили в самой Академии под руководством академиков-секретарей отделений АН СССР и директоров институтов. Поэтому по меньшей мере странным является выдвинутый т. Румянцевым миф о якобы "административных действиях в сфере руководства научными учреждениями". Автор записки требует открытых "свободных" дискуссий. Позволительно спросить его, о какой это "свободе" идет речь? Все дело, видимо, в том, что т. Румянцев, будучи вице-президентом АН СССР, отвечающим за общественные науки, ослабил связь с отделениями, институтами Академии наук и оказался плохо информированным о подлинном состоянии дел вверенного ему участка работы.
Далее, т. Румянцев обвиняет печать за то, что она помещает "разносные" критические статьи по поводу тех или иных научных работ и опять же это связывает с деятельностью Отдела, не приводя никаких фактов, подтверждающих эту связь. Известно, что публикация тех или иных материалов в газетах и журналах не входит в компетенцию Отдела науки и учебных заведений и что он не мог давать и не давал никаких указаний по поводу такого рода публикаций. А если говорить по существу, то без активного вмешательства печати нам не удастся исправить допускаемые ошибки.
Кратко о нынешнем состоянии общественных наук. Выше уже говорилось о положительных сторонах их развития. Однако и здесь есть такие вопросы, которые требуют своего дальнейшего решения. Объективно говоря, нам пока не удалось в полной мере использовать огромную армию обществоведов. Этому в известной степени мешает то, что в отдельных обществоведческих институтах проявлялась групповщина, имели место нездоровые настроения у отдельных научных работников. В свое время нами уже сообщалось в ЦК КПСС о том, что райкомы партии г. Москвы вынуждены были пойти на укрепление руководства партийных организаций институтов истории, философии, конкретных социальных исследований АН СССР в связи с серьезными ошибками в их работе.
Хотелось бы также обратить внимание на отсутствие в ряде случаев должной ответственности за качество выполняемых научных работ. Конечно, одной из причин такого положения является то, что многие обществоведческие институты имеют крайне слабую материальную базу, размещены в мало приспособленных помещениях. Поэтому нередко сотрудники вынуждены работать в качестве надомников. Правда, в последнее время принят ряд мер по улучшению материальной базы институтов, и, надо полагать, что в ближайшее время эти вопросы будут решены.
Объективно говоря, перспективы дальнейшего развития обществоведческих институтов требуют серьезных мер по улучшению научно-организационного руководства ими со стороны Академии наук СССР. Нам представляется, что улучшение научно-организационного руководства общественными науками даст возможность должным образом объединить не только кадры академических институтов, но и преподавательские кадры вузов, составляющие большую часть кадров обществоведов. И тем не менее, мы считаем, что нет оснований драматизировать положение дел в области общественных наук. Научные и учебные институты имеют достаточно сил и возможностей, чтобы обеспечить успешное решение задач, поставленных ЦК КПСС.
4. Наконец, Отдел науки и учебных заведений считает необходимым проинформировать ЦК КПСС о серьезных упущениях со стороны т. Румянцева в деле подбора и расстановки научных кадров. Нам порой совершенно непонятны его действия в отношении научных кадров. Бросается в глаза неразборчивый и необъективный подход к их использованию. Прежде всего в этой связи надо сказать об Институте конкретных социальных исследований АН СССР, который создан по решению ЦК КПСС. Хорошо помнится, какое пристальное внимание обратил Секретариат ЦК КПСС на важность и ответственность задач этого института, Отдел науки и учебных заведений высказался за то, чтобы во главе этого ответственного института на время формирования был поставлен член ЦК КПСС, вице-президент АН СССР т. Румянцев А.М.
Институт существует уже третий год, и, прямо говоря, положение его крайне тяжелое. Тов. Румянцев не посчитался с советами Отдела, стал комплектовать кадры института из лиц, которые далеко стоят от этой науки или же ранее скомпрометировали себя. Так, например, не было необходимости принимать на работу в институт т. Левита, которого Калужский обком КПСС исключил из партии за явно недостойное поведение. Это решение было подтверждено КПК при ЦК КПСС. Тов. Румянцев и в этом случае не прислушался к партийным рекомендациям и принял его в институт. И только после решительного протеста Калужского обкома партии т. Левит [3] был освобожден от работы в институте. Но, как нам стало известно, через некоторое время он был рекомендован на работу в Институт информации по общественным наукам АН СССР.
Далее, некий т. Амбарцумов, уволенный <...> из Института истории международного рабочего движения, где он работал заместителем директора, был взят на должность зав. сектором Института конкретных социальных исследований. Непонятно также, по каким причинам был привлечен к работе в институте т. Лисичкин, который, как известно, подвергался критике на пленуме ЦК КПСС за выступление в печати, порочащее политику партии в области сельского хозяйства. Перечень таких фактов можно было бы продолжить. На все эти факты неоднократно указывали т. Румянцеву и советовали ему привлечь к работе в этот важный институт серьезных ученых, исследователей, знающих этот предмет. Но он не прислушался к этим советам и, даже когда соглашался с рекомендациями и советами, на деле поступал иначе.
Являясь вице-президентом АН СССР, т. Румянцев зачастую нарушает элементарные принципы коллективного, товарищеского обсуждения вопросов. Как правило, при подготовке общих собраний АН СССР все докладчики представляют в письменном виде свои доклады для ознакомления в президиум Академии. Так делает и президент АН СССР, который, как правило, знакомит и Отдел науки ЦК КПСС с основными положениями своих докладов. Тов. Румянцев же уходит от этого сложившегося порядка. Не удивительно поэтому, что на общем собрании АН СССР в ноябре прошлого года, где обсуждался вопрос о научно-техническом прогрессе, т. Румянцев выступил с путаным докладом и внес сумятицу в обсуждение данного вопроса. В результате его вынуждены были поправлять даже беспартийные академики. В Отделе науки и учебных заведений обратили его внимание на необходимость согласования ответственных докладов и выступлений с президиумом Академии наук, и он согласился с этим.
Итак, из приведенных выше фактов видно, что у автора записки нет никаких оснований к тому, чтобы предъявлять Отделу науки и учебных заведений столь серьезные обвинения. Конечно, в работе Отдела науки и учебных заведений ЦК КПСС имеются недостатки. Он ответственен и за плохую и за хорошую работу в области развития науки. Но принципиальная критика недостатков не имеет ничего общего с той критикой, которая содержится в записке т. Румянцева. Если ЦК КПСС найдет необходимым обсудить вопросы, затронутые в записке т. Румянцева и в записке Отдела науки и учебных заведений, то желательно бы провести такое обсуждение с участием академиков-секретарей отделений Академии наук СССР, президента и вице-президентов АН СССР.
Зав. отделом науки и учебных заведений ЦК КПСС С.Трапезников
ЦХСД. Ф.89. Оп.17. Док.28. Л.2-10. Подлинник.
Выписка из протокола заседания секретариата ЦК КПСС о записках А. М. Румянцева и С. П. Трапезникова
28 июля 1970 г.
Совершенно секретно
Поручить т.т. Пельше, Демичеву, Пономареву рассмотреть записки т.т.Румянцева А.М. и Трапезникова С.П. и внести предложения.
Срок 2 месяца. Секретарь ЦК
Послано: т.т. Пельше, Демичеву, Пономареву.
Приписано от руки : т. Гришину К.Н., т. Пономареву Б.Н.
15.IX.1970 г.
Помета : В архив - 10.VI.71 г. - указание т.т. Демичева, Пельше и Пономарева (см. записку т. Трапезникова от 24.VII.70 г.)
ЦХСД. Ф.89. Оп.17. Док.28. Л.1. Подлинник.
Корреспондентская запись обсуждения книги "Ленинизм и диалектика общественного развития" (издательство “Наука”, 1970), состоявшегося 12 мая 1970 года в Институте философии АН СССР [4]
19 мая 1970 г.
12 мая 1970 года в Институте философии АН СССР состоялось обсуждение книги "Ленинизм и диалектика общественного развития", авторами которой являются В.Ж.Келле, В.В.Денисов и Е.Г.Плимак.
На обсуждении присутствовало более 100 человек. Выступило 28 человек. Из них 25 профессоров и академиков резко критиковали 6-ю, 9-ю и 1-ю главы книги. Лишь три оратора – авторы обсуждаемой книги выступили в защиту содержащихся в них ошибочных положений.
При обсуждении книги было высказано немало частных замечаний, но основная критика была направлена против трех указанных глав, т.к. в них в наиболее концентрированном виде выражены ошибочные позиции авторов. В чем их ошибочность?
1) Авторы утверждают, что оппозиционеры в партии – это люди, которые придерживаются старых партийных установок в новых условиях. Тем самым они сближают позиции партии и противостоящей ей оппозиции. Авторы словно забывают, что всякая оппозиция имеет свою классовую природу, свою точку зрения, отличающуюся от классовых позиций партии. Внутрипартийные разногласия изображаются авторами как элемент развития общественного сознания. Авторы не указывают на непримиримость Ленина к оппозиции. Наоборот, они подчеркивают товарищеское отношение Ленина к оппозиционерам. В указанной 6-ой главе делается попытка оправдать существовавшие в партии оппозиции как объективно необходимые и закономерные явления, попытка реабилитации Троцкого и Бухарина.
Борьба партии с оппозиционерами в книге явно приглушена и извращена. Сам термин "борьба" заменен терминами "спор", "спорщики". Все разногласия связаны лишь с разногласиями по формальным моментам. Вредность позиции Троцкого по вопросу о Брестском мире авторы видят лишь в том, что он перенес обсуждение вопроса из плоскости деловой в плоскость дискуссионную. Здесь авторы следствие выдают за причину. При этом ни слова не говорится о классовых позициях Троцкого. Зато подчеркивается общность Ленина и оппортунистов.
Тут же авторы утверждают, что если внутрипартийная борьба имеет объективную основу, то личности за свои точки зрения не несут персональной ответственности. Далее, они говорят: поскольку сознание отстает от бытия, то не надо винить троцкистов, различного рода оппортунистов за их взгляды, отстающие от хода событий, что позиция оппозиционных групп является всего лишь выражением процесса познания действительности, а оппозиционеры идут в этом процессе от незнания к знанию.
В параграфе "Необходимые исторические противоречия" утверждается, что обострение противоречий ведет к гибели обеих борющихся сторон (пример Парижской коммуны), что в нашей революции не произошло такой гибели, потому что стороны достигли гармонического разрешения противоречий. И читателя подводят к выводу: если оппозиционность это коллегиальность, коллективное нахождение общих вопросов, то зачем же тогда уничтожена фракционность?
В книге преувеличена роль Каутского в борьбе с ревизионизмом и слабо показана роль В.И.Ленина в борьбе против каутскианства. Показано, что Каутский-де уточнил положения марксизма о пролетарской революции в ходе критики берштейнианства. И ни слова нет о том, что Каутский всегда был противником слома пролетариатом старой государственной машины.
2). Вся 10-я глава написана с позиций абстрактного гуманизма. Это глава о воспитании. Здесь воспитание, как воздействие общества на человека, выдается за насилие над человеком. Делается упор на самовоспитание. Говоря о необходимости воспитывать в человеке критическое отношение ко всему окружающему его, о том, что человек ничего не должен принимать на веру, авторы ни словом не обмолвились о воспитании в обществе труда, о воспитании дисциплины, патриотизма, интернационализма. Учителя и преподаватели, по мнению авторов, это не воспитатели, они должны быть гидами, людьми, которые подносят строительный материал, а строить будут сами ученики и студенты. Не следует, мол, вторгаться в элементы, которые сидят в природе человека. Правда-де – в абстрактной человеческой природе и в эту правду нельзя вторгаться.
И еще. На Западе сейчас имеет хождение модная теория о том, что ленинизм начался с рождения Ленина и умер с его смертью. Обсуждавшаяся книга, по высказыванию доктора философских наук Суворова, полностью отвечает этому буржуазному толкованию ленинизма. Ведь книга названа "Ленинизм и диалектика общественного развития", а взят лишь период до смерти В.И.Ленина. Заканчивается книга Х съездом партии. Нигде не подчеркнута мысль о том,чтоленинизм – это марксизм эпохи империализма и пролетарской революции, эпохи крушения колониализма и победы национально-освободительных движений, эпохи перехода человечества от капитализма к социализму и строительства коммунистического общества. Вместо этого авторы дают свое определение ленинизма как формы понимания марксизма, как марксизма в революционном действии.
В ходе всего обсуждения молодые ученые с иронией встречали критические замечания, в кулуарах высказывали мысль,чтокнигаэта – неплохое начало пересмотра устоявшихся партийных догм, формулировок, попытка по-новому оценить старое. Профессор Карпушин даже выступил с речью на трибуне, заявив,чтообсуждаемаякнига – хорошая книга, и напрасно здесь с трибуны разжигается идеологическая борьба,посколькуунас– единство советского народа. Карпушин получил достойный отпор со стороны ученых. Обсуждение прошло бурно. Подавляющее большинство ученых, оценив положительные стороны книги, подвергли острой, принципиальной критике авторов труда за ряд ошибочных и вредных глав.
И еще один факт. По заявлению доктора философских наук Яковлева, этой книгой премируют студентов за отличную учебу как одним из основных философских трудов, посвященных 100-летию со дня рождения В.И.Ленина.
Помета: Тов.Трапезникову С.П.
Просьба подготовить информацию об итогах обсуждения книги "Ленинизм и диалектика общественного развития"
П. Демичев
22 мая 1970 г.
ЦХСД. Ф.5. Оп.62. Д.67. Л.21, 23-26. Подлинник[5]
Записка С. П. Трапезникова в ЦК КПСС об итогах обсуждения книги "Ленинизм и диалектика общественного развития"
5 июня 1970 г.
12 и 13 мая 1970 года по рекомендации Отдела науки и учебных заведений ЦК КПСС в Отделении философии и права Академии наук СССР состоялось обсуждение книги "Ленинизм и диалектика общественного развития", написанной коллективом научных сотрудников Института философии АН СССР (редколлегия в составе В.Ж.Келле, В.В.Денисова и Е.Г.Плимака) и выпущенной в издательстве "Наука" в 1970 году.
В обсуждении книги приняли участие члены Отделения философии и права, научные сотрудники Института марксизма-ленинизма, Института общественных наук, Академии общественных наук и Высшей партийной школы при ЦК КПСС, Института философии АН СССР, преподаватели вузов. Всего выступило 28 человек, в том числе академики Ф.В.Константинов, М.Б.Митин, член-корреспондент М.Т.Иовчук, профессора Г.Е.Глезерман, В.С.Готт, Ю.А.Замошкин, М.Г.Журавков, А.М.Ковалев, А.Д.Косичев, С.И.Никишов, И.Г.Петров, М.И.Петросян, А.Г.Спиркин, Л.Н.Суворов, В.П.Чертков, М.В.Яковлев и другие.
В результате обсуждения, прошедшего в духе партийности, высокой требовательности и товарищеской критики, было обстоятельно и научно-аргументировано проанализированы как положительные стороны обсуждавшейся работы, так и ее серьезные идейно-теоретические недостатки, содержащиеся про преимуществу в 6 (автор т. Плимак) и 10 (автор т. Батищев) главах книги.
Отмечалось, что в работе "Ленинизм и диалектика общественного развития" рассматривается ряд важных социальных проблем, делается попытка раскрыть черты ленинского метода в анализе исторического процесса и тех противоречий, которые разрешила коммунистическая партия в ходе руководства революционной борьбой масс и строительства социалистического общества. Вместе с тем в 6 и 10 главах книги были вскрыты крупные идейно-теоретические и методологические недостатки и ошибки. Так, в главе 6 "Ленинский подход к внутрипартийным разногласиям" т. Плимак, пытаясь вскрыть гносеологический аспект внутрипартийных разногласий, по существу оторвал его от классового, социально-политического анализа сущности оппозиции. В результате этой одностронности объективно складывается неполное и политически неверное освещение источников и характера оппозиции, искаженно представляются взгляды Ленина по вопросам о партийной ответственности лидеров "левых" коммунистов, дается неправильная характеристика расстановки сил внутри партии в период ее борьбы за подписание Брестского мира.
Представленный в главе анализ взглядов и позиций "рабочей оппозиции" противоречит действительной истории. Автором фактически игнорируется историческая правда о том, что борьба против оппозиции шла по коренным вопросам теории и практики марксизма-ленинизма, что оппортунисты пытались навязать партии свою линию, подменить революционное учение мелкобуржуазными взглядами и концепциями.
Глубокой принципиальной критике подверглась также 10 глава книги "Задачи воспитания нового человека". Указывалось, что концепция, которую развивает Батищев Г.С. в этом разделе, хотя формально и подкрепляется цитатами из трудов В.И.Ленина, по существу противоречит ленинизму, основополагающим установкам партии по вопросам коммунистического воспитания трудящихся. Автор пытается провозглашать свои истины о новом человеке в полном отрыве от конкретно-исторических условий социалистического общества, от его социальных и нравственных устоев, от насущных задач коммунистического строительства.
Основным содержанием процесса воспитания личности при социализме, по мнению т. Батищева, является "деятельно-критический образ жизни, свободный от рутинного традиционализма”. Автор главы принижает роль воспитателя, игнорирует значение коллектива, абсолютизирует самовоспитание, возводя его во всеобщий принцип. Им по существу третируются традиции и привычки, явно недооценивается и отрицается огромное значение революционных, трудовых и боевых традиций. Батищев Г.С. обнаружил непонимание природы социализма и диалектики его развития. В главе обойден вопрос о роли КПСС в воспитании масс, о партийных принципах и методах формирования нового человека.
По итогам обсуждения книги было проведено заседание дирекции Института философии АН СССР. На этом заседании дана принципиальная оценка ошибкам, содержащимся в данной работе, вынесены административные взыскания за нарушение хода прохождения рукописи книги тт. Келле и Плимаку. Ученому совету по диалектическому материализму предложено рассмотреть вопрос о научной деятельности т. Батищева. 27 мая с.г. состоялось партийное собрание сотрудников Института философии АН СССР, обсудившее вопрос "О работе с кадрами в Институте". На собрании были подвергнуты резкой и аргументированной критике идейно-теоретические ошибки, содержащиеся в книге, и коммунисты сектора исторического материализма, принимавшие участие в ее написании.
Проведены совещание научных работников и партийное собрание сектора исторического материализма Института философии АН СССР. На партийном бюро Института философии рассмотрен отчет о работе коммунистов сектора исторического материализма, определены меры по устранению недостатков в его работе.
По предложению Отдела науки и учебных заведений ЦК КПСС подготовлены к опубликованию в газете "Правда" рецензия на книгу "Ленинизм и диалектика общественного развития" и в журнале "Вопросы философии" ‑ отчет о ее обсуждении.
На партийном собрании издательства "Наука" и на заседании редсовета будет обсуждаться вопрос о повышении ответственности работников издательства за подготовку и выпуск книг в свет.
Зав.отделом науки и учебных заведений
ЦК КПСС С.Трапезников
ЦХСД. Ф.5. Оп.62. Д.67. Л.29-31. Подлинник.
Письмо А. М. Румянцева секретарю ЦК КПСС М. А. Суслову
не ранее 12 мая 1971 г. [6]
Глубокоуважаемый Михаил Андреевич!
Заранее приношу извинения за то, что обращаюсь к Вам по давно решенному вопросу, но не могу не высказать Вам своего восприятия. Речь идет о вынесенном мне на Секретариате ЦК взыскании, по существу его формулировки.[7]
Из-за продолжительной болезни я не мог ознакомиться с формулировкой взыскания, но когда я, перед отъездом в санаторий, пытался ее узнать, то получил отказ и только после моих настоятельных просьб был ознакомлен с нею, да и то по телефону. Формулировка гласит: “За безответственный подход к деятельности незаконно созданного общества по прогнозированию и допущение бесконтрольности при организации симпозиумов...”. По всей вероятности на заседании Секретариата мое выступление было нечетким и потому в решении Секретариата я поставлен во главе списка лиц, подвергнутых взысканию, следовательно я признан особо ответственным за все это дело.
Для какого-либо подхода к деятельности той или иной организации надо знать о ее существовании, а контролировать можно только то, что поручено твоему контролю. Незаконная организация общества - явление само по себе политически недопустимое. Организаторы такого общества бесспорно должны понести заслуженное наказание. Однако я не являюсь ни прямым, ни косвенным организатором такого общества. Мне не было и не могло быть известно об организации этого общества, ибо оно проходило вне Академии и охватывало в основном работников технических и естественных наук. В Академии эти науки курируются соответствующими лицами. По деятельности естественных и технических наук и по организации общества прогнозистов со мной никто не советовался и не информировал (в том числе и Бестужев-Лада). Вопросы организации общества и его деятельности решались вне рамок вопросов, которыми ведал я в АН СССР. Естественно, что я не был привлечен ни в члены, ни, тем более, в члены правления общества прогнозистов.
Организация симпозиумов по прогностике проводилась в основном обществом “Знание”, которому не требовалось ни моей визы на созыв таких симпозиумов, ни моих советов по повестке дня. Мое “участие” в одном из симпозиумов (проходившем до незаконной организации общества прогнозистов), выразилось в том, что общество “Знание”, издававшее брошюру по вопросам прогностики, без моего ведома передало для прочтения на симпозиуме часть данной мною статьи. Прочитал ее Бестужев-Лада.
Конечно в моей работе были недостатки, в частности - недостаточный контроль за деятельностью Советской Социологической Ассоциации, но к вопросам, указанным в формулировке, я отношения не имею.
Я пишу это Вам, Михаил Андреевич, потому что привык высказывать Вам свои мысли так, как они непосредственно у меня складываются.
Я не ставлю никаких вопросов и ничего не прошу. Я изложил лично Вам свое впечатление от формулировки решения Секретариата. Не скрою, что оно очень тяжело для меня не только потому, что это первое взыскание за всю мою партийную жизнь, да еще на таком уровне, но и потому, что я не понимаю сущности самой формулировки.
С уважением Румянцев А.М.
АРАН. Ф.2052. Личный фонд А.М.Румянцева. Копия.
Письмо А. М. Румянцева в секретариат ЦК КПСС
2 октября 1972 г.
От члена ЦК КПСС
А.М.Румянцева
В апреле 1971 года Секретариат ЦК КПСС наложил на меня партийное взыскание.
За истекшее время, несмотря на продолжительную болезнь, мною выполнены следующие работы: 1. Отредактирован первый том Энциклопедии политической экономии (сдан в набор). 2. Выпущен макет учебника “Политическая экономия” (социализм). Макет обсуждался более чем в ста учебных и н/и институтах, а также на секции политической экономии всесоюзного совещания преподавателей вузов. Получил одобрение. 3. Проведен всесоюзный симпозиум (совместно с ЦК КП Эстонии) по теме “Сфера услуг”. Докладная записка о результатах и предложения симпозиума переданы в соответствующий отдел ЦК КПСС. 4. По предложению Харьковского и Полтавского Обкомов КПСС прочитаны - один доклад в г. Харькове и второй доклад в г. Полтаве. 5. Мною опубликованы три журнальные статьи. 6. Вышла из печати моя книга “Истоки и эволюция “идей Мао Цзэ-дуна” (об антимарксистской сущности маоизма).
Прошу Секретариат снять с меня выговор, вынесенный мне в 1971 г.
АРАН. Ф.2052. Личный фонд А.М.Румянцева. Копия.
Письмо А. М. Румянцева Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу
15 января 1974 г.
Дорогой Леонид Ильич!
Разрешите мне обратиться к Вам в неофициальном порядке. Не посчитайте это нескромностью с моей стороны. Я понимаю, что члены ЦК должны разрешать вопросы личного порядка, не отнимая у Вас времени, занятого огромными партийно-государственными делами внешней и внутренней политики страны. Но иногда бывают ситуации, когда нет иного выхода, как обратиться к Генеральному секретарю ЦК партии.
Активное участие в работе ЦК является для каждого его члена естественной обязанностью, но за последнее время я, как член ЦК, не получаю каких-либо поручений от Центрального Комитета. Такое положение чрезвычайно удручает меня, т.к. я чувствую себя вполне трудоспособным, готовым к выполнению тех поручений, какие найдет нужным возложить на меня Центральный Комитет.
Я говорил об этом с некоторыми руководящими лицами в ЦК, но без Вас этот вопрос, видимо, не может быть решен. Именно поэтому я позволяю себе обратиться к Вам, дорогой Леонид Ильич. Очень тяжело, будучи членом ЦК, имея опыт и знания, могущие пригодиться в работе, находиться в стороне от текущей работы нашего Центрального Комитета, решающего в данный момент столь важные для нашей партии и страны вопросы. Может быть для этого есть какие-либо особые причины, но об этом мне никто ничего не говорил.
Очень прошу Вас разрешить этот вопрос, ибо без Ваших указаний никто это сделать не может.
Извините меня за письмо, но, право, я не нашел другого выхода.
С искренним уважением
член ЦК КПСС А.М. Румянцев
АРАН. Ф.2052. Личный фонд А.М.Румянцева. Копия.
Примечания
1. К записке прилагается заверенная копия без даты на 9 л. “Заключения на книгу Б.В.Ракитского “Формы хозяйственного руководства предприятиями” (Наука, 1968) в связи с рецензией “Ошибочные позиции”, опубликованной в газете “Социалистическая индустрия” 5 марта 1970 г. Заключение подписано сотрудниками Института экономики АН СССР Л.М Гатовским., А.И Пашковым., Д.А Аллахвердяном., В.А Жаминым., Е.Л Маневичем., Л.В Никифоровым. - Прим.ред.
2. Датируется по содержанию документа. - Прим.ред.
3. Так в тексте. - Прим.ред.
4. Сопроводительное письмо подписано главным редактором газеты “Советская Россия” В.Московским. - Прим.ред.
5. В этом же деле находится справка ЦК КПСС “Об обсуждении книги т. Копнина “Философские идеи В.И.Ленина и логика” (Л.19-20). Обсуждение состоялось 5, 6 и 9 марта 1970 г. по рекомендации Отдела науки ЦК КПСС. - Прим.ред.
6. Документ датируется по Ф.4. Оп.22. Д.759. Л.37. - Прим.ред.
7. Постановлением Секретариата ЦК КПСС от 12 мая 1971 г. “О незаконной деятельности так называемого Всесоюзного общества (Советской ассоциации) прогнозирования” А.М.Румянцеву был объявлен выговор. См. с. - Прим.ред.