От российской социологии он никуда не уезжал...
Памяти Владимира Шляпентоха (19 октября 1926-6 октября 2015)
Борис Докторов
Совсем немного прошло после смерти Владимира Эммануиловича Шляпентоха, не время для анализа сделанного им в социологии, да и душевное состояние не то... Я получил сообщение о его смерти 5 октября 2015 года около 7 вечера по Тихоокеанскому времени, в Москве была ночь, начинался новый день. Поскольку рождение Шляпентоха здесь датируется по российскому календарю, мне думается, что днем его смерти в России следует считать 6 октября.
Интервью, проведенное мною с Владимиром в 2006 году, начинается так: «Мой дедушка, несмотря на ограничения в дореволюционной России для образования евреев, сумел окончить Киевский университет. В нашей семье был культ литературы, в особенности русской, и, конечно, музыки. Моя мама, окончив Киевскую консерваторию, стала преподавателем фортепиано, а дядя – известным пианистом» [1]. Обычно в самом начале нашего телефонного разговора, вне зависимости от того, кто кому звонил, я слышал в трубке музыку и Володины слова: «Подожди, я приглушу музыку». Любовь к классической музыке прошла через всю его жизнь. И символично, что сообщение о его смерти тоже оказалось окрашенным музыкой. Мэйл со словами: «Sad news! Володя умер. Светлая ему память!» я получил от Азария Мессерера, педагога, журналиста и пианиста, который жил вблизи от Шляпентоха во Флориде и подружился с ним. И на мой вопрос о том, когда это случилось, он ответил: «Минут 15 назад. Уже несколько дней он ни ел, ни пил и никого не узнавал. Нам звонила Люба, его жена. <…> Уезжая, он оставил мне ноты, принадлежавшие его маме, пианистке. Я сейчас сыграю грустный этюд Шопена, который он любил, - по его нотам»
Шляпентох прожил долгую жизнь, без нескольких дней 89 лет, и в самых общих чертах траектория его жизни задается следующими вехами. В 1949 г. он окончил исторический факультет Киевского университета и через год – заочный Московский статистический институт. После университета он работал в Киевском областном статистическом управлении (1949-1951) и читал статистику в статистическом техникуме в селе Елани Сталинградской области (1951-1954). Потом преподавал статистику в Саратове: сначала в зооветеринарном, а затем в сельскохозяйственном институте. В 1962-1969 года Шляпентох преподавал статистику и историю экономических учений в Новосибирском университете, а с 1969 до эмиграции в 1979 работал в Институте социологических исследований РАН (тогда АН СССР) в Москве.
В аспирантуре Владимир никогда не учился, после завершения университета не дали рекомендации, а потом – уже и незачем было. Кандидатская диссертация была защищена им в 1956 в Институте экономики АН СССР, а докторская – в Институте мировой экономики и международных отношений АН СССР в 1966. Однако, по его мнению, к настоящему научному творчеству он приобщился только, став заниматься эмпирической социологией.
Последние три с половиной десятилетия жизни Шляпентох прожил вне СССР / России. И все же есть все основания утверждать, что от российской социологии он никуда не уезжал. В Америке, на родине изучения опросов общественного мнения, даже после тщательного изучения западной техники сбора данных, он считал, что только советские социологи «могли создавать во-истину новые методики, приспособленные к советской действительности». В Америке, встречаясь с корифеями опросов, он чувствовал себя не учеником, а специалистом, умеющим изучать вместе с Грушиным общественное мнение в тоталитарном обществе, неизмеримо лучше чем они. «Только приехав в США, - писал Шляпентох, - я осознал насколько наивны были ведущие американские специалисты по опросам не только в отношении изучения общественного мнения в тоталитарном обществе, но даже в своей Америке. Они поразительным образом полагали, что их респонденты честные граждане, торопящиеся сообщать им только правду о своих взглядах и чувствах. Я не мог обнаружить ни в их учебниках, ни в первоклассных исследования иногда даже строчки об эмпирической достоверности информации, в влиянии ценностей, господствующих в их среде, на ответы респондентов».
Подробнее биографию Шляпентоха можно узнать, прочитав названное выше интервью с ним. Оно озаглавлено: «Социолог: здесь и там». Я сразу обратил внимание Володи на неопределенность слов «здесь» и «там». Но он, «парадоксов друг», именно этого и хотел.
Шляпентохом многое сделано для становления советской социологии. И если постараться выделять главное, то это: повышение методической культуры исследования, первая в истории СССР территориальная национальная выборка, выявление многих сторон реального отношения людей к советской прессе и ознакомление широких слоев интеллигенции с возможностями социологии. После завершения исследования читаемости центральных газет он выступал с лекциями и видел, с каким интересом воспринимались первые объективные сведения о своем обществе. Шляпентох в ходе прямого общения с людьми заметил, что в 60-е годы люди относились к социологам как к первым исследователям, способным сказать нечто новое об обществе.
Это свое понимание и эти чувства он выразил в книге «Социология для всех» (1970), сразу оказавшейся высоко востребованной. Все участники создания книги очень гордились тем, что она была мгновенно продана и шла на «черном рынке», чуть ли за 3 рубля или дороже при официальной цене 66 копеек. Свой рассказ об этой книге Владимир завершил словами: «За мою долгую жизнь я издал в СССР и США чуть ли не три десятка книг. Однако ни одна из них не принесла мне столько радости, столько откликов читателей, столько заявлений о том, что она повлияла на выбор профессии, как эта книга. Спасибо ей».
Проиллюстрирую сказанное Шляпентохом выдержками из двух интервью. Сначала - фрагмент из воспоминаний академика РАН Михаила Горшкова, они относятся к тому периоду, когда он работал заведующим студотделом Свердловского РК ВЛКСМ: ««Чем больше я втягивался в работу с молодежью, тем все интереснее становилось познавать глубины молодежной психологии, больших социальных общностей в целом. Я стал понимать, что только через канал обычного человеческого общения до сути интересующих меня вещей дойти сложно. Начал читать научную литературу по проблемам молодежи – В.Т. Лисовского, С.Н.Иконникову (ленинградские исследователи). Социальная проблематика становилась все более интересной после того, как в руки попала книга В. Шляпентоха «Социология для всех». Появилось углубленное желание узнать, что такое прикладные социологические исследования, и как они проводятся».
А теперь – описание своего пути в социологию профессора Екатеринбургского университета Анны Багировой, в 1990 году, закончившей школу: «... выбор профессии во многом оказался случайным: социология тогда вдруг стала очень актуальной, «модной» наукой, для поступления надо было сдавать математику (а я ее хорошо знала и любила), учиться можно было в Свердловске (а это всего час лета от Магнитогорска) и т.д. Да, еще был такой факт: знакомая родителей работала социологом на Магнитогорском металлургическом комбинате, и она дала почитать мне несколько книг. Среди них оказалась «Социология для всех» В.Э. Шляпентоха. Пожалуй, то чтение окончательно и направило меня на специальность «Прикладная социология» Уральского государственного университета».
Прошли годы, и можно с уверенностью говорить о том, что представители нескольких поколений российских социологов учились по работам Шляпентоха и считают его своим учителем. Приведу несколько откликов на мое сообщение o смерти Владимира Шляпентоха, размещенное в в Face Book:
Владимир Костюшев: «Только вчера вечером с Олегом Божковым вспоминали "Социологию для всех". Для всех профессионалов».
Владимир Магун» «Светлая память! "Социология для всех" - любимая книга»
Наталья Ве: «Мы учились по книжкам Шляпентоха, а потом он как будто пропал: книжки, имя, хотя книги никто не изымал. Несколько лет назад появилась его важная книга про дружбу и страх "в нашем тоталитарном прошлом" - свидетельство эпохи, истории науки».
Людмила Лебедева: «Помню книгу "Как сегодня прогнозировать завтра"...Светлая память Владимиру Эммануиловичу Шляпентоху»
Лариса Титаренко: «Я познакомилась с Шляпентохом уже в США, хотя именно его книга, прочитанная в школе, заставила меня выбрать путь социолога».
Есть еще один сильный момент в аргументации того, что никуда Шляпентох не уезжал из российской социологии. Во всех наших регулярных – пока Володя был здоров - телефонных разговорах, он спрашивал меня о дорогих обоим нам людях и печалился, узнавая о сужении круга его ровесников. Частично его внимание к тем, кого мы называем первых поколением отечественных социологов просматривается в уже не раз цитированном интервью. Невозможно забыть его реакцию на мой вопрос о его отношении к В.Н. Шубкину.
Я спросил его: «Ты не раз уже вспоминал Володю Шубкина. К сожалению, он давно и тяжело болен, и потому не приходится рассчитывать на беседу с ним. Им многое сделано в науке, и он подтолкнул тебя к социологии. Когда Грушин и Ядов говорят о нем, у них глаза теплеют. Не мог бы ты рассказать о Шубкине как о социологе и человеке?». Конечно, я получил обстоятельный рассказ о Владимире Николаевиче, но наиболее трогательным является начало ответа: «Это самый приятный моей душе вопрос, который ты мне задал». Понятно, Шляпентоху очень хотелось, чтобы в истории нашей социологии сохранилось его мнение о друге.
Мой последний телефонный разговор с Шляпентохом состоялся в начале августа. Я уже знал, что он – болен. Сначал я говорил с Любой, его женой, затем она сказала, что Володя хочет поговорить со мной. По-моему, он задал мне всего один вопрос: «Как Володя?». Мне было понятно, речь о Ядове. Я сказал, что Володи уже нет... никакой реакции Шляпентоха не последовало, но его мысли мне были понятны.
Вот не стало и Владимира Шляпентоха.
Дорогой Володя, пусть земля тебе будет пухом...
1. Шляпентох В. «Социолог: здесь и там» http://www.socioprognoz.ru/index.php?page_id=128&ret=207&id=42