Из материалов андерграундного экспертно-прогностического исследования рубежа 1970-80-х гг. (“Ожидаете ли Вы перемен?”)
“...Мы живем в опасном и неопределенном
мире, внушаюшем не чувство слепой уверенности,
а лишь... чувство умеренной надежды...”
(И. Пригожин, И. Стенгерс. “Порядок из хаоса.
Новый диалог человека с природой”)
От публикатора
Ниже приведены два рабочих документа (вопросник и методологический комментарий к нему) андерграундного экспертно-прогностического исследования “Ожидаете ли Вы перемен?”, проведенного на рубеже 1970-80-х гг.
Программа и методика этого исследования были разработаны в 1978 г. авторским коллективом (“незримым колледжем”...) в составе: социолог А. Н. Алексеев, историк и философ Михаил Яковлевич Гефтер (ныне покойный), писатель Анатолий Семенович Соснин (ныне покойный), экономист Виктор Леонидович Шейнис, экономист-социолог Нина Яковлевна Шустрова.
В порядке пробы, по вопроснику под названием “Ожидаете ли Вы перемен?”, в 1979-1981 гг. было опрошено 45 чел. — представителей научной и творческой интеллигенции (в большинстве своем — ленинградцев). Затем эта работа была приостановлена (прекращена).
В 1983-1984 гг. материалы указанного опроса стали предметом интенсивной розыскной деятельности органов госбезопасности. Однако розыск “крамольных” материалов оказался безуспешным (равно как и фискальные усилия выяснить имена участников исследования — авторов методики, интервьюеров и респондентов-экспертов). Единственный не уничтоженный мною тогда комплект экспертных листов удалось сохранить, благодаря помощи Эльвиры Александровны Межерауп и Александра Николаевича Ющенко.
Лишь в начале 1990-х гг. эти материалы были извлечены из “тайника” и — частично обнародованы. См.: Ожидали ли перемен? (Из материалов экспертного опроса рубежа 70-80-х годов). Кн. 1-2 / Ред.-сост. А. Н. Алексеев. М.: Институт социологии АН СССР, Ленинградский филиал, 1991.
История проведения этого андерграундного исследования подробно описана в книге: Алексеев А. Н. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. Тт. 1-4. СПб.: Норма, 2003-2005, первые два тома которой представлены на настоящем сайте. Там же приведены (полностью или в извлечениях...) ответы всех 45 респондентов-экспертов, участвовавших в опросе.
Андрей Алексеев, май 2006
ОЖИДАЕТЕ ЛИ ВЫ ПЕРЕМЕН?
(НЕСКОЛЬКО ВОПРОСОВ О ПЕРСПЕКТИВАХ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ)
Уважаемый друг, товарищ, коллега!
Перед Вами план беседы с вопросами, которые нам хотелось бы, с Вашего разрешения, задать Вам и которые, возможно, Вы не раз задавали себе и сами. Мы постарались сформулировать их с той степенью определенности, которая оказалась нам доступна. Однако хорошо понимаем, что эти вопросы способны скорее подтолкнуть к дальнейшему раздумью, чем вызвать законченные, готовые ответы. К такому раздумью вслух Вас и приглашаем.
Недостаток возможностей откровенного и делового, коллективного обсуждения этих (и иных, не поддающихся удовлетворительному формулированию) вопросов побуждает обратиться к, казалось бы, противоестественному приему заочной “мозговой атаки”. Рассчитываем на понимание наших затруднений.
Рекомендуем Вам сначала внимательно ознакомиться с планом беседы, чтобы определить свое отношение к настоящей работе.
Если согласитесь, Ваши ответы — импровизированные или заранее обдуманные — будут записаны интервьюером. Можно изложить свои соображения и письменно (по возможности, придерживаясь логики, заданной планом беседы). В таком случае интервьюер перепишет Ваш текст, с тем чтобы оригинал остался у Вас.
Если захотите, мы тем же путем сообщим Вам о совокупных результатах этой “мозговой атаки”. К сожалению, не сможем только назвать имен остальных ее участников, так же, как и Ваше имя останется известным лишь интервьюеру.
Итак, объяснив мотивы, цели и процедуру, приглашаем Вас к беседе и раздумью над нижеследующими откровенными вопросами.
I. Общая тенденция развития и мера устойчивости
1. Исходя из Вашего опыта, с учетом Ваших жизненных наблюдений и размышлений, как бы Вы охарактеризовали общую тенденцию развития известного Вам общества за последние 10-15 лет:
— считаете ли Вы, что свойственные данному обществу (как и всякому другому) противоречия в конечном счете преодолеваются, встающие перед ним проблемы разрешаются или, напротив, происходит усугубление противоречий, накопление нерешенных проблем?
2. Пожалуйста, поделитесь своими наблюдениями, позволяющими Вам сделать соответствующий вывод.
3. Каким бы ни был Ваш ответ на первый вопрос, как Вы оцениваете нынешнее состояние данного общества с точки зрения его стабильности (устойчивости):
— считаете ли Вы это состояние устойчивым (равновесным, инерционным) или, напротив, неустойчивым (несущим в себе потенциальную возможность серьезных общественных изменений)?
4. Если Вы считаете нынешнее состояние устойчивым при разрешающихся проблемах либо, напротив, неустойчивым при накоплении нерешенных проблем, это не вызывает дополнительных вопросов. Но если Вы нашли, что данное положение сохраняет стабильность, вопреки усугубляющимся противоречиям, то чем в таком случае Вы это объясняете?
5. Усматриваете ли Вы какие-либо кризисные явления в современном общественном состоянии? Если да, то насколько широко они распространены? В случае широкого распространения, можно ли говорить о наступающем (наступившем) кризисе данного общества в целом?
II. Перспектива: взгляд “изнутри”
6. Можно ли, по Вашему мнению, ожидать существенных (может быть, коренных?) перемен, сдвигов в жизни известного Вам общества в обозримый период (скажем, не позднее конца XX века)? Если да, то насколько вероятными представляются Вам эти изменения?
7. В случае положительного ответа на предыдущий вопрос, полагаете ли Вы, что эти перемены будут скорее однонаправленными (тогда — к лучшему или к худшему?) или, напротив, разнонаправленными (например, сначала к одному, потом к другому)?
Если последнее, то считаете ли Вы возможным определить общее (результирующее) направление ожидаемых Вами общественных изменений — в конечном итоге к лучшему или к худшему?
Желательно при этом пояснить свое понимание “лучшего” и/или “худшего” в данном контексте.
8. Если Вы не исключаете возможности существенных перемен в жизни данного общества (“к лучшему” или “к худшему”, в Вашем понимании), то ожидаете ли Вы скорее резких, крутых общественных изменений или, напротив, медленных, постепенных?
9. Укажите, пожалуйста, те тенденции (обстоятельства, процессы) современной внутренней жизни, которые утверждают Вас в Вашем взгляде на перспективы развития данного общества в обозримый период (каков бы ни был этот взгляд).
10. По возможности, систематизируйте сферы, области общественной жизни (выделив их по своему усмотрению в широчайшем диапазоне явлений публичной и частной жизни), в которых протекают указанные Вами процессы.
Как бы Вы расставили эти сферы по их значимости, с точки зрения усматриваемых Вами перспектив развития данного общества?
11. Если есть такие обстоятельства и характерные особенности истории (предыстории) данного общества, которые укрепляют Вас во взгляде на его ближайшее будущее, то укажите их.
III. Мировой контекст
12. Какие внешние факторы (обстоятельства, тенденции, процессы) мировой жизни окажут, на Ваш взгляд, существенное влияние на развитие данного общества в обозримый период?
13. Как бы Вы определили направление и силу (возможно, также формы) влияния указанных Вами внешних факторов на дальнейшее развитие известного Вам общества?
14. Существуют различные точки зрения относительно перспектив движения данного общества в мировом “историческом пространстве”. Например:
— в главном и коренном это общество идет (будет идти) по самостоятельному пути, отличному от всех известных;
— данное общество тяготеет (рано или поздно станет тяготеть) к какому-либо известному историческому образцу, варианту, типу развития (западному, восточному, иному);
— в исторической перспективе весь мир (или бОльшая его часть) приобретет те же типологические черты, что и данное общество.
Возможны и другие взгляды. Какова Ваша собственная точка зрения на этот счет?
IV. “Человеческий фактор” перемен: за и против
15. Каков бы ни был Ваш взгляд на ближайшее будущее данного общества, пожалуйста, укажите те общественные силы, которые Вы полагаете заинтересованными: а) в переменах “к лучшему” (в Вашем понимании); б) в сохранении (воспроизведении) нынешнего общественного состояния; в) в переменах “к худшему” (в Вашем понимании)?
Просим также дать свое толкование “лучшего” и “худшего”, если Вы не сделали этого ранее.
16. Если Вы считаете вероятными существенные перемены в жизни данного общества в обозримый период, то какие общественные слои (группы) и типы людей, по Вашему мнению, подтолкнут общество к этим переменам, какие — фактически их осуществят, какие — поддержат и закрепят? Каковы возможные конкретные формы их поведения?
(Этот и последующие вопросы уместны при любом указанном Вами общем направлении перемен, будь то к лучшему или к худшему).
17. Какие общественные слои (группы) и типы людей, по Вашему мнению, станут активно противодействовать осуществлению ожидаемых Вами общественных изменений, какие — более или менее пассивно препятствовать этому? Вероятные конкретные формы их поведения?
18. Замечаете ли Вы в данном обществе какие-либо нарастающие признаки общественной кристаллизации (направления, течения, оттенки мысли, культурные феномены и т. п.)?
Если да, то какие из них наиболее симптоматичны и значимы в свете Вашего представления о возможных переменах?
19. Какую роль Вы отводите внешним факторам (зарубежным воздействиям, примерам) в формировании и укреплении тех общественных сил, которые, по Вашему мнению, могут стимулировать (или осуществить) соответствующие общественные изменения?
V. Время и ход перемен
20. Не могли бы Вы хотя бы приблизительно датировать начало предполагаемых Вами общественных изменений (пользуясь обозначениями типа: ближайшие год-два, середина 80-х годов, 90-е годы, и т. п.)? Возможно, эти перемены уже начались?
21. Понимая, что этот вопрос может вызвать затруднение, все же спросим:
— какая очередность (временная последовательность) конкретных перемен представляется Вам наиболее вероятной?
22. Может быть, Вы попробуете набросать примерный “сценарий”, с большим или меньшим приближением к которому будут, по Вашим ожиданиям, развиваться события, подготавливающие и несущие в себе те или иные существенные перемены в жизни известного Вам общества?
23. Какие еще вопросы, относящиеся к теме этой беседы, заслуживают, на Ваш взгляд, специального обсуждения?
* * *
Благодарим за внимание и добрую волю, даже если Вы сочтете эти вопросы слишком трудными или неприемлемыми.
1978
* * *
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ КОММЕНТАРИЙ К ВОПРОСНИКУ
“ОЖИДАЕТЕ ЛИ ВЫ ПЕРЕМЕН?” (1978)
Основной целью настоящей работы являются сбор и систематизация экспертных оценок и мнений для аккумуляции и углубления имеющихся представлений о возможных вариантах развития данного, конкретного общества. Таким образом, предлагаемая методика принадлежит к разряду экспертных, а исследование — к разряду прогностических.
Специфика предмета, а особенно — исследовательского подхода, предусматривающего бескомпромиссный взгляд на ход событий и положение вещей, обусловливает выдвижение ряда методологических принципов (соответственно — ограничений), которые, насколько возможно, последовательно проведены в методике.
Эти принципы сводятся к следующему:
1. Составители настоящей методики не преследуют цели получить репрезентативную картину мнений и взглядов различных общественных слоев (групп) и типов людей на современное состояние и перспективы развития данного общества. Сама по себе специфика экспертного опроса предполагает отбор вполне определенного круга лиц, которым предлагается высказаться по интересующему исследователя вопросу.
Итак, в альтернативе “опрос общественного мнения” или “сбор экспертных мнений” авторы методики четко определяют себя на последней позиции.
2. Круг экспертов поневоле ограничен: а) человеческой порядочностью лиц, экспертное мнение которых представляет интерес; б) социальной зрелостью лиц, приглашаемых к беседе; в) организационными возможностями исследователя.
Говоря о “человеческой порядочности”, имеем в виду не только неспособность к низким, своекорыстным действиям, но и развитое чувство нравственной ответственности, оберегающее от поступков, способных причинить непреднамеренный вред конкретной личности. Говоря о “социальной зрелости”, имеем в виду не только меру осведомленности (традиционное требование компетентности), а прежде всего — способность к аналитическому взгляду, трезвой оценке, независимости суждений, к тому, что можно назвать также “мужеством додумывать до конца”.
Таким образом, принципом настоящей работы является: лучше небольшое количество содержательных бесед, чем необоснованное расширение круга экспертов.
3. Составители методики исходят из презумпции плюрализма действительно аналитических точек зрения по данному вопросу. Это нашло отражение в плане беседы, допускающем как широкий диапазон мнений (от признания нынешнего общественного состояния в целом благополучным до констатации кризисной ситуации), так и возможность выдвижения крайних (оптимистических и пессимистических) гипотез дальнейшего развития данного общества.
Представители самых разнообразных точек зрения должны чувствовать себя комфортно, свободно в рамках беседы (если, разумеется, их устраивает и ее предмет, и общий аналитический подход). В частности поэтому авторы стремились избежать таких вопросов, которые явно выдавали бы их самих в качестве приверженцев какой-либо одной определенной гипотезы. К неизбежным издержкам такой методологической установки относится известная абстрактность формулировок в вопросах, допускающих широкий спектр интерпретаций.
4. Вовсе не следует думать, однако, что принципиальное признание различных экспертных взглядов и оценок равноправными является следствием лишь терпимости и уважения авторов к разнообразным точкам зрения. Составители методики сами не имеют готовых решений и ответов на все поставленные вопросы. И даже склонны думать, что прогностическое исследование вообще исключает окончательные ответы (в конце концов их даст сама практика исторического развития).
В задачу авторов входит не просто сверить свою собственную точку зрения с мнением других, а получить новое знание. Поэтому интенция методики — принципиально эвристическая. Здесь главный интерес представляют именно неординарные, не спланированные заранее повороты мысли, аргументы, формулировки. Не случайно методика названа (в преамбуле) “мозговой атакой”.
5. Во всякой аналитической позиции так или иначе присутствует ценностный подход. Система ценностей неизбежно инкорпорирована в экспертном взгляде. Отдавая себе в этом отчет, авторы методики постарались все же ограничить свой интерес и сосредоточить внимание экспертов на объективной логике общественного развития. Вопросы, которые можно было бы интерпретировать в смысле “Кто виноват?” или “Что делать?”, не представлены в плане данной беседы. Общий смысл беседы с экспертом сводится к вопросу: “Что будет дальше?” (или: “К чему идет дело?”). Строго говоря, именно этот вопрос отвечает задаче прогностического исследования, как такового.
Единственным случаем, когда методика прямо апеллирует к ценностной позиции эксперта, является вопрос о понимании “лучшего” и “худшего” в перспективах общественного развития. Отказ от этого вопроса был бы, пожалуй, чрезмерным догматизмом в проведении выдвинутого принципа. Кроме того, такая постановка вопроса имеет то безусловное преимущество, что она исключает навязывание каких бы то ни было авторских дефиниций или стереотипных представлений (о “лучшем” и “худшем” вариантах развития).
6. Из сказанного выше естественно вытекает установка на вполне определенный способ обобщения результатов экспертного опроса. Составители методики предполагают сделать главный упор не на количественной обработке, а на качественном анализе полученных ответов (количественные наблюдения здесь уместны лишь для оценки устойчивости вариантов логических структур и конкретных, выдвигаемых экспертами прогностических гипотез). Перспектива качественного анализа и обобщения результатов исследования, понятно, повышает роль и значение всякого индивидуального мнения, оценки, взгляда на обсуждаемый предмет.
* * *
Исходные теоретические предпосылки составителей методики ориентированы на то, чтобы удовлетворить даже самого оригинального, своеобразно мыслящего эксперта.
Эти предпосылки сводятся к следующему.
1. Жизнь данного, конкретного общества (его развитие) есть целостный процесс, который в конечном итоге можно представить как некоторую смену общественных состояний, совершающуюся в определенном контексте мировой жизни.
2. Прогноз развития данного общества на определенный срок принципиально возможен на базе адекватного знания его современного и предшествующего состояний, а также общих тенденций мирового развития.
3. Следует различать актуально действующие внутренние и внешние факторы развития всякого данного общества.
4. Особого рода, опосредованно действующим фактором современного общественного развития (актуализирующимся в традициях, историческом опыте поколений, в общественном сознании и т. п.) выступает предшествующая история данного общества.
5. Самыми общими альтернативами развития общества на любом этапе являются: воспроизведение имеющегося общественного состояния либо переход от одного состояния к другому.
6. Переход от одного общественного состояния к другому осуществляется через более или менее резкие или постепенные изменения в жизни общества, предстающие в общественном сознании в качестве “перемен”.
7. В зависимости от системы ценностей человека всякая конкретная перемена может квалифицироваться как “приближающая” общественное состояние к желаемому либо как “отдаляющая” от него (в этом смысле можно говорить о направленности перемен).
8. Совокупность одномоментно или последовательно совершающихся перемен, даже если они разнонаправлены, все же возможно оценить в смысле их общей (результирующей) тенденции (в конечном счете “к лучшему” или “к худшему”, с позиций определенной системы ценностей).
9. Общественные изменения являются объективным следствием естественно-исторического процесса и, вместе с тем, результатом сознательной деятельности людей. Активность определенных общественных слоев (групп) и типов людей выступает в качестве “человеческого” (субъективного) фактора соответствующих изменений.
10. К важнейшим формам активности людей, направленной на переход к новому общественному состоянию, относится так называемая общественная кристаллизация (возникновение и развитие разнообразных течений, направлений, движений и т. п.).
Авторы методики отказались в плане беседы от какой-либо компоновки факторов, аспектов и сторон общественной жизни, исходя из того, что эксперт может произвести собственную концептуальную группировку их.
* * *
В основу плана беседы положен следующий концептуальный замысел.
Первый раздел “Общая тенденция развития и мера устойчивости” — направлен на выяснение экспертной оценки современного состояния данного общества, с учетом общей тенденции его развития за последние 10-15 лет. Причем это состояние “улавливается” на пересечении двух оппозиций:
а) противоречия преодолеваются (проблемы разрешаются) — противоречия усугубляются (накапливаются нерешенные проблемы) — вопр. 1;
б) общественное состояние является устойчивым (стабильным) — общественное состояние является неустойчивым (несет в себе потенциальную возможность серьезных общественных изменений) — вопр. 3.
Эти две оппозиции, согласно гипотезе, достаточно тесно взаимосвязаны (разрешение проблем обеспечивает устойчивость; накопление нерешенных проблем — неустойчивость). Однако не исключается возможность и иных сочетаний (например, противоречия усугубляются, но загоняются вовнутрь, при сохранении стабильности за счет каких-то иных факторов).
На уточнение и раскрытие смысла экспертной оценки в этом последнем случае направлен вопр. 4.
Аргументация в пользу вывода о преодолении либо усугублении противоречий запрашивается вопр. 2. Соответствующая аргументация в пользу вывода об устойчивости — неустойчивости здесь не запрашивается, поскольку тот же смысл имеют последующие вопр. 9-12.
Вопр. 5 (о “кризисных явлениях”) дает возможность эксплицитного соединения двух названных оппозиций. В случае, если эксперт усматривает усугубление противоречий и неустойчивость общественного состояния, то уместно определить ситуацию в качестве кризисной.
Однако недостаточная определенность (неоднозначность) понятия кризиса в общественно-научном контексте побуждает отказаться от прямой привязки этого вопроса к предыдущим. Не исключается возможность, что эксперт не захочет воспользоваться этим понятием, даже при соответствующих ответах на вопр. 1 и 3.
Наконец, он может усмотреть “кризисные явления” даже в случае констатации устойчивости общественного состояния, поскольку бытует представление о кризисах “частных” (не затрагивающих основ общественной системы и систему в целом), а также “общих” и “затяжных” (в которых система может сохранять относительную стабильность).
Итак, при внешней взаимонезависимости узловых вопросов первого блока (1, 3, 5) все вместе они образуют целостную, внутренне связанную структуру. Вместе с тем каждый предыдущий выполняет функцию не слишком жесткого фильтра по отношению к последующему; вся же последовательность вопросов открывает возможность эксперту перейти от менее сильного (и очевидного для него) утверждения к более сильному — если, конечно, он к этому расположен.
Второй раздел — “Перспективы: взгляд “изнутри” — берет старт от логического вывода, полученного в итоге первой части.
Если вопр. 3 (раздел I) допускает констатацию неустойчивости общественного состояния как потенциальной возможности серьезных общественных изменений; если вопр. 5 (тот же раздел) косвенно выясняет мнение эксперта о наличии “предвестий” возможных перемен — то вопр. 6 (раздел II) непосредственно направлен на оценку вероятности существенных общественных изменений в обозримый период (условным ограничением которого взят 2000 год).
Можно предположить, что эксперт, усмотревший “усугубление противоречий”, “неустойчивость общественного состояния” и даже “кризисные явления”, даст положительный ответ на вопр. 6. Но и это необязательно. Во всяком случае утверждение о переменах в этих границах является более сильным, чем констатация “кризиса”.
Вопросы 7 и 8 адресуются только тем экспертам, которые считают вероятными существенные перемены в жизни данного общества не позднее конца XX века. Первый из них (вопр. 7) направлен на выяснение предполагаемой экспертом общей (результирующей) направленности общественных изменений (не исключая возможности параллельного или последовательного осуществления противоречивых по своему содержанию, разнонаправленных перемен). Второй (вопр. 8) выясняет экспертное мнение о “мере резкости” ожидаемых общественных изменений (оппозиция: резко, круто — медленно, постепенно).
Понятие направленности интерпретируется через экспертное представление о желательном — нежелательном общественном состоянии или варианте развития, что уточняется в рамках вопр. 7 (оппозиция: “к лучшему” — “к худшему”).
В рамках экспертного опроса, не претендующего на репрезентацию общественного сознания, исключены гипотезы о количественном соотношении оптимизма и пессимизма. Но, во всяком случае, можно ожидать, что все эксперты разобьются на три основные группы: 1) не ожидающие существенных перемен до конца XX века; 2) ожидающие перемен к лучшему (в конечном итоге); 3) ожидающие перемен к худшему. Поскольку доля первых может быть значительна, вопросы, специализированные для экспертов второй и третьей группы, ограничиваются в данном и последующих разделах вопросами 7 и 8. Все остальные, вплоть до вопр. 15, сформулированы так, что на них может отвечать эксперт, придерживающийся любой точки зрения на перспективы общественного развития (в том числе — исключающей возможность перемен).
Вопросы 9 и 12 (последний относится уже к третьему блоку) направлены на экспертное выявление и оценку внутренних и внешних факторов общественного развития (отчасти на выявление внутренних факторов направлен также вопр. 10).
Вопр. 11 выясняет меру обусловленности экспертного взгляда на перспективы развития данного общества обстоятельствами и характерными особенностями его истории (предыстории).
Таким образом, вопросы 9, 11 и 12 составляют логически взаимосвязанную триаду (“внутренние” процессы, “внешние” влияния и генезис — как факторы будущего развития системы).
Вопр. 10 по существу предлагает эксперту концептуализировать свой взгляд на структуру, способ организации общественной системы. Здесь можно ожидать выдвижения оригинальных представлений, эвристически ценных для понимания действующих механизмов общественной жизни. Этот вопрос позволяет также более или менее достоверно идентифицировать мировоззренческую позицию эксперта (для ее последующего соотнесения с экспертной оценкой перспектив развития данного общества).
Заметим, что эту же функцию в известной степени выполняют вопросы 15 и 18 из четвертого раздела беседы.
Третий раздел — “Мировой контекст” — посвящен анализу внешних факторов развития данного общества. Уже комментировавшийся вопр. 12 направлен на выявление основных внешних факторов (существенно влияющих на развитие данного общества тенденций, процессов мировой жизни), вопр. 13 — на экспертную оценку направленности и силы влияния этих факторов.
Вопр. 14 (о перспективах движения данного общества в мировом “историческом пространстве”) направлен на выявление экспертного отношения к некоторым существующим историко-мировоззренческим гипотезам и на стимулирование экспертной мысли в этом направлении.
Четвертый раздел — “Человеческий фактор” перемен: за и против” — сосредотачивает внимание на субъективно-деятельностной стороне общественного развития, на реальном взаимодействии различных общественных сил — общественных слоев (групп) и типов людей — в этом процессе.
Вопр. 15 (адресованный всем экспертам, каким бы ни был их взгляд на перспективы развития данного общества в обозримый период) направлен на выяснение экспертного мнения о расстановке общественных сил с точки зрения их заинтересованности в том или ином варианте общественного развития.
На все остальные вопросы этого и последующего блока (16-22) отвечают только те эксперты, которые считают вероятными существенные перемены в жизни данного общества не позже конца XX века. Заинтересованность составителей методики в максимальном “съеме информации” при экономии вопросов побудило сформулировать вопросы о человеческом факторе амбивалентно: в зависимости от того, ожидает ли эксперт перемен “к лучшему” или “к худшему”, эти вопросы приобретают практически противоположный смысл. (Этот момент требует особого внимания интервьюера!).
Вопросы 16 и 17 направлены на выявление вероятной расстановки сил в процессе перехода от одного общественного состояния к другому. При этом учитывается, что общественные изменения не всегда осуществляются теми, кто их подготавливает или стимулирует (см. вопр. 16). Формулировки вопросов ориентируют эксперта на учет сложной диалектики общественного развития.
Вопр. 18 акцентирует внимание на формах самоорганизации и консолидации общественных сил, способствующих переменам (“к лучшему” или “к худшему”, в зависимости от ожиданий эксперта).
Вопр. 19 возвращает к проблеме “мирового контекста”, однако в специальной связи с “человеческим фактором”, имея в виду роль зарубежных воздействий и примеров в формировании и укреплении этого фактора (напомним, что здесь речь может идти о диаметрально противоположных по направленности и смыслу влияниях, в зависимости от того, идет ли речь о “человеческом факторе” перемен “к лучшему” или “к худшему”).
Последний, пятый раздел — “Время и ход перемен” — также содержит вопросы, на которые отвечают только эксперты, полагающие перемены в жизни данного общества вероятными. Вопр. 20 предлагает эксперту ориентировочно датировать начало ожидаемых им общественных изменений, вопр. 21 — высказать прогностические соображения об очередности конкретных перемен.
Вопр. 22 является своего рода приглашением к качественному “прогностическому моделированию” ситуации, к прожективной реконструкции вариантов конкретно-исторического развития, предусматривающих смену одного общественного состояния другим. (По-видимому, не каждый эксперт примет это приглашение).
Просьба указать на вопросы, упущенные составителями методики, однако уместные в рамках избранной прогностической темы, сформулирована в вопр. 23 (стоящем вне разделов), который завершает беседу.
В свете всего сказанного, логику беседы можно представить в виде следующей цепочки:
Экспертная оценка “современного общественного состояния” в свете “общей тенденции развития” --- общая оценка “перспектив общественного развития” --- анализ “внутренних” процессов и факторов этого развития --- анализ “внешних” факторов общественного развития --- анализ “человеческого фактора”, движущих сил перехода от одного общественного состояния к другому --- конкретизация вероятных сроков и “хода перемен” --- прожективный сценарий общественного развития.
Авторы заботились о том, чтобы вопросы, по возможности, не пересекались в своем содержании. Однако ряд “пересечений” предприняты намеренно. Иногда они выполняют функцию “контроля” (насколько устойчива экспертная точка зрения при ответах на близкие по содержанию вопросы), иногда — эвристическую функцию (экспертная мысль, только наметившаяся при ответе на один вопрос, может углубиться при ответе на последующий); иногда совершается сознательный, логически необходимый возврат к уже затронутому сюжету в новом аспекте (например, зарубежные влияния на “человеческий фактор”).
Сама по себе структура методики (последовательность разделов) отражает определенный концептуальный взгляд на логику анализа проблемы путей и перспектив исторического развития конкретного общества.
Коротко говоря, концептуальный замысел методики состоит в выделении действительно альтернативных аналитических точек зрения на перспективы дальнейшего развития данного общества и в последующем соотнесения этих
точек зрения в обобщающем анализе, с целью их взаимопроверки, взаимообогащения, а может быть, даже и синтеза.
* * *
Наконец, о процедурных правилах экспертного опроса. Предоставляя широкое поле для инициативы интервьюера и эксперта, ограничимся выдвижением нескольких положений, сводящихся в основном к “процедурным запретам”:
1. При всей непринужденности и взаимной доверительности беседы, интервьюер и эксперт должны все же квалифицировать ее как работу, требующую соблюдения определенных норм.
2. Исключается полемика между интервьюером и экспертом в ходе беседы (что, разумеется, не требует от интервьюера скрывать свою собственную точку зрения на обсуждаемый предмет).
3. Как правило, исключены групповые беседы (более чем с одним экспертом одновременно).
4. Интервьюер записывает ответы эксперта, в соответствии с планом беседы, возможно ближе к живой речи (что не исключает исправлений и редактирования записи самим экспертом).
5. Беседа может состояться сразу по ознакомлении эксперта с ее планом или по прошествии некоторого времени (необходимого эксперту, чтобы подготовиться к ней).
6. Исключена безвозвратная передача интервьюеру текста, написанного (отпечатанного) самим экспертом (в случае, если тот пожелает ответить на вопросы письменно). Лучше всего, если интервьюер сразу перепишет этот текст и вернет оригинал автору.
7. Эксперт не знает имени составителя методики, составитель методики не знает имени эксперта. Того и другого знает только интервьюер, берущий на себя ответственность за сохранение их анонимности.
8. Интервьюер пользуется исключительно собственным (переписанным или отпечатанным самостоятельно) экземпляром плана беседы.
9. Преамбула плана беседы может, по усмотрению интервьюера, предъявляться или же излагаться устно. В любом случае необходимо отчетливое согласие эксперта на беседу.
10. Безусловное соблюдение изложенного минимума процедурных правил диктуется требованиями как исследовательской строгости, так и нравственной ответственности участников настоящей работы.
* * *
Настоящий методологический комментарий подготовлен составителями методики для уяснения самим себе соответствующих методологических, концептуальных и процедурных моментов и адресован также интервьюерам. Однако в нем нет информации, которую нельзя было бы сообщить эксперту, если у последнего эта сторона дела вызовет интерес.
Ноябрь 1978
От публикатора
Вышеприведенные рабочие документы андерграундного исследования четвертьвековой давности публиковались ранее в:
— Ожидали ли перемен? (Из материалов экспертного опроса рубежа 70-80-х годов). Кн. 1-2 / Ред.-сост. А. Н. Алексеев. М.: Институт социологии АН СССР, Ленинградский филиал, 1991;
— А. Н. Алексеев. Драматическая социология (эксперимент социолога рабочего). М.: СПбФ ИС РАН, 1997.
— Алексеев А. Н. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. Тт. 1-4. СПб.: Норма, 2003-2005.
В последнем из перечисленных изданий, с согласия тех участников экспертного опроса, которых через 25 лет удалось разыскать, были впервые обнародованы их имена (первоначально постулировалась анонимность опроса).
Там же приведены — полностью — тексты ответов тогдашних респондентов-экспертов: социолога А. А. Кетегата (45; здесь и далее — в скобках — порядковый номер экспертного листа), экономиста и правозащитника В. В. Сокирко (30), социолога и культуролога Э. В. Соколова (37; этот текст был опубликован также в: Журнал социологии и социальной антропологии, 2003, № 3), писателя А. С. Соснина (28), а также — в извлечениях — тексты ответов А. В. Баранова (36), Г. В. Бурковского (41), А. А. Вейхера (23), П. Вихалемма и М. Лауристин (5), В. Д. Глухова (7), В. Н. Дмитриевского (24), Л. К. Дудченко (34), Г. И. Забелкина (44 — предположительно), В. П. Захарова (12), Г. А. Климентова (38), С. Г. Никитина (35), Ю. А. Огибина (33), В. Н. Павленко (10), В. Ш. Рубашкина (13), Р. В. Рывкиной (26), А. В. Седова (1), А. В. Тихонова (14), С. М. Фирсовой (2 — предположительно), В. Ф. Чесноковой (25), В. Л. Шейниса (без номера), Ю. А. Щеголева (15), А. Н. Ющенко (6)(большинство из перечисленных — социологи) и др., чье авторство установить не удалось.
Там же — опыт ретроспективного обобщения полученных в этом изыскании результатов и современная авторская интерпретация методологии и методики исследования.
См.: Алексеев А. Н. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. Тт. 1-4. СПб.: Норма, 2003-2005. В частности: том 1: глава 1; приложения к главе 1; приложения к части 1; том 2: глава 9; том 4: глава 25; приложения к главе 25.
Андрей Алексеев
Из книги “Драматическая социология и социологическая ауторефлексия” (том 4)
От автора — сегодня
В этой книге приведены — в сокращении или полностью — 45 записей бесед с участниками андерграундного опроса “Ожидаете ли Вы перемен?” (1979-1981).
На сегодня удалось установить авторство 25 экспертных листов из 45. Может быть, эта публикация поможет разыскать хотя бы некоторых из наших тогдашних собеседников, остающихся пока “не опознанными”?
...А теперь вопрос: насколько же прозорливы или, напротив, недальновидны были участники нашего опроса? Пусть об этом судит современный читатель, умудренный историческим опытом последовавших двух с половиной десятилетий.
Все же замечу, что некоторые из наших экспертов-прогнозистов попали “в яблочко”. Немалая их часть обнаружила (как мы можем судить сегодня...) вполне реалистичное представление о логике и механизме вероятных общественных изменений. В частности, рядом экспертов, по существу, была точно предсказана та самая “революция сверху” (“горбачевская перестройка”), которая фактически состоялась во второй половине 1980-х гг. (См., например, экспертные листы №№ 5, 11, 16, 32, 45).
Далее, несмотря на изобилие пессимистических и скептических оценок перспектив развития данного общества, свыше четверти участников опроса рубежа 1970—80-х гг., независимо друг от друга, приурочили (сочли весьма вероятным...) начало системных общественных сдвигов именно к рубежу 80—90-х гг. (См., в частности, экспертные листы №№ 5, 6, 10, 11, 16, 18, 30, 32, 33, 37, 40, 43, 45, без номера).
Для “исследований будущего” (= социально-исторической прогностики) — результат внушительный (впечатляющий...).
...И еще одно уже сугубо личное замечание. Будучи одним из составителей вопросника, сам я тогда (в отличие от своих соавторов А. Соснина и В. Шейниса) так и не отважился ответить на вопросы, которые задавал другим.
Но перечитав сегодня настоящую подборку экспертных высказываний четвертьвековой давности, нахожу, что не переставал черпать из этого источника — с той поры и по сей день... (Сентябрь 1999 — июнь 2005).
* * *
Из ответов на вопросы анкеты “Ожидаете ли Вы перемен?” (1979-1981)
(Напомню, что всего тогда было опрошено 45 респондентов-экспертов. Здесь представлены — в извлечениях — ответы двенацати из них. — А. А.)
<...> Россия и общество, о котором идет речь, вступили в иную цивилизацию — цивилизацию принципиально неравновесную, которая может рассматриваться как квазиравновесная.
<...> Принципиально неравновесной является характеристика современной цивилизации, в частности, европейской.
Отказавшись от исторического взгляда, отметим противоречие между государственным порядком, распространяемым на все сферы жизни, и стихийной жизнью, осуществляемой в этих сферах.
<...> Всю 60-летнюю историю можно представить как историю борьбы порядка со стихией. Самой большой стихией в России испокон веков было крестьянское хозяйство. Эта стихия была побеждена к началу Великой Отечественной войны. Но ее требования вновь оказались такими, что управление вынуждено было с ними считаться к концу 50-х гг. И, наконец, вступив в мир принципиально неравновесной цивилизации, мы, может быть, встретились с такими стихийными силами, перед которыми сам государственный порядок окажется бессилен.
<...> И, наверное, наступает время, когда победа порядка будет самим своим осуществлением готовить для себя “месть” со стороны стихии (копать себе яму).
<...> Противоречие между стихией и порядком в социалистическом урбанизированном обществе может оказаться сильнее, чем противоречие между стихией и порядком в послереволюционном крестьянском обществе.
<...> Состояние устойчивое и вместе с тем принципиально неравновесное. <...>
Юрий Щеголев (апрель-май 1979; эксп. лист № 15)
* * *
<...> Процесс начался, он носит эволюционный характер. По мере ухудшения экономического положения, недовольство может усиливаться. Нейтрализующим фактором является страх перед войной.
<...> Даты перемен будут связаны: 1) с этапами разоружения (или гонки вооружений); 2) с уходом геронтократии; 3) с динамикой уровня жизни. Перемены скорее всего потребуют всю оставшуюся часть XX века. Но они могут покатиться как снежный ком, хотя этого никто не может предсказать.
<...> Сначала — решение некоторых международных проблем, разоружение, внедрение западной технологии, некоторое повышение уровня жизни. Затем — решение кадровых проблем и назревших проблем экономики. <...> Итак, цепочка перемен во времени может выглядеть следующим образом: международные — внутриэкономические — социальные — идеологические, правовые и т. д.
<...> Нынешняя ситуация представляет собой тупик, в некоторых отношениях более явный, чем во времена Сталина. <...> Первыми эпизодами в сценарии перемен могут стать подписание ОСВ и (или) уход геронтократии. <...>
Софья Фирсова — предположительно (январь 1979; эксп. лист № 2)
* * *
<...> Могут быть очень разные варианты, в зависимости от обстоятельств. Ибо, как показывает история, роль личности в нашем общественном развитии очень велика. Личностные обстоятельства часто вносят очень большой момент неопределенности.
<...> Вероятно, начальным пунктом окажется “смерть царя”. Это может произойти в любой момент. Ибо он себя снять уже не может. Он уже при исходе и незачем рисковать.
<...> Мы склоняемся к наибольшей вероятности зигзагообразного развития с позитивным исходом.
В таком случае: “Царь” умирает, завещая власть угодным ему преемникам. По-видимому, основной преемник будет еще более безликим “центристом”, который сослужит роль промежуточного буфера. Затем — неизвестно, какая из сил, “левых” или “правых”, имеет более реальные шансы, путем “тихой революции” в этот период безвременья занять ключевые посты. Произойдет какая-то кристаллизация сил. Но если официальный преемник будет безликим бюрократом (что вероятно), то он скорее даст ход более “правым” (ибо они привычнее, более “идеологически проверены”). Тогда наступает период перелома “к худшему” и обострения противоречий. После чего будет либо катастрофальный исход с Китаем (сильная клика может пойти на риск превентивной войны с Китаем), либо — и это более вероятно при слабой клике — усугубление противоречий приведет к необходимости новой и более радикальной смены власти, обеспечивающей коренные экономические изменения <...>. После этого возможно либо технократическое развитие, с новыми социальными противоречиями, либо демократическое развитие <...>.Таков наиболее вероятный вариант, со всеми его “ответвлениями”. <...>
Другие варианты... <...>
Пеэтер Вихалемм и Марью Лауристин (февраль 1979; эксп. лист № 5)
* * *
<...> Я считаю, что эволюция общества такова, что нет сил, способных затормозить ее заметно. <...> Противостоять такой эволюции могла бы какая-нибудь военная организация типа КГБ, но она уже сама заражена этими микробами.
<...> Итак, ближайшие 15-20 лет эволюция с развитием плюрализма с разложением доктрин, с восстановлением понятия свободы, с упадком экономики, с появлением новой политической силы — новой партии. Что будет дальше — сказать очень трудно. Я бы во всяком случае желал эволюции и дальше. <...>
Респондент неизвестен (август 1980; эксп. лист № 42)
* * *
<...> Все изменения в ситуации данного, стабильного общества возможны только сверху. А эти изменения связаны с приходом к власти нового поколения, не верящего в идеалы прошлого, имеющего перед глазами современный опыт развития Запада.
<...> Способ поведения нового поколения руководителей — метод постепенного вживания в существующую систему, завоевание господствующих позиций и осуществление соответствующих реформ только после завоевания этих позиций.
<...> Можно ожидать заметных перемен на эволюционном пути развития уже к середине 80-х гг. (т. е. когда придет к власти и укрепится новое поколение руководителей).
<...> Сначала — преобразования в экономической сфере (бОльшая самостоятельность крупных хозяйственных руководителей — министров, руководителей главков и т. д.), затем — остальное. <...>
Респондент неизвестен (Май 1979; эксп. лист № 16)
* * *
<...> Уже сейчас на предприятиях руководство идет на поводу у рабочих. Если ранее хаос и беспорядок вносили верхи, то потом он же (хаос) полностью поглотит их жалкие попытки упорядочивания и начнет диктовать свою волю, свой порядок. Как это ни парадоксально, но у хаоса есть упорядоченность — но своя, внутренняя, а не относительно чего-то внешне заданного. И эта новая упорядоченность породит новое качество, новые формы жизнедеятельности.
Кто знает, быть может, мы стоим на пороге новой революции — не технической, а новых форм жизнедеятельности? Возможно, это бред, но почему эволюции нашего общества не привести к этому? Почему мы непременно в своих прогнозах опираемся на существующие, существовавшие закономерности? <...>
Людмила Дудченко (март 1980, эксп. лист № 34)
* * *
<...> Cледует принять как одну из возможных гипотез, что данное общество на протяжении еще очень длительного времени будет медленно разлагаться, что эта болезнь носит хронический характер и в длительной исторической перспективе будет еще не раз проходить через периоды ремиссий и рецидивов. Найдутся ли внутренние силы преодолеть этот процесс и при каких обстоятельствах они придут в действие, прогнозировать не берусь. Скорее всего, социальные изменения здесь возможны в результате <...> внезапных событий. Так уже не раз бывало в истории данного общества. Видимо, оно вообще может существовать как таковое (т. е. как гигантское многонациональное, территориально весьма разбросанное сообщество людей, объединенных под одной государственной крышей) — только при антидемократической политической структуре. Это — тот направляющий стержень, на котором держится данное общество, без которого оно утратило бы свою историческую сущность и превратилось бы во что-то уже совсем иное. <...>
Респондент неизвестен (апрель-май 1980; эксп. лист № 40)
* * *
<...> Перемены в сравнительно длительной исторической перспективе могут быть только “к лучшему”, т. е. в сторону демократии (точнее — реальной социалистической демократии). В иных политических рамках современная развитая экономическая структура вообще не может существовать. Или национальное самоубийство, или движение к подлинной социалистической демократии — иной перспективы у данного общества (как и у других наций) нет.
<...> Такова общая линия поступательного развития, его цель. Но маршрут движения к этой цели может быть отнюдь не прямым. Возможны мрачные откаты назад, возможна (хоть вероятность невелика) даже национальная катастрофа. Тем не менее, развиваться, существовать в семье других наций и государств данное общество сможет только в том случае, если дозреет до демократических форм, соответствующих уровню XX и XXI веков. <...>
Анатолий Соснин (ноябрь 1979; эксп. лист № 28)
* * *
<...> Последние 15 лет, время, когда все проблемы были загнаны в тупик, предвещает перемены — где-то в середине 80-х гг., но не позже 1990 г. <...>
[Вероятный сценарий. — А. А.] :
1980-81 гг. — подавление демократии в Польше, под нажимом Советского Союза. Результат — еще бОльшая изоляция нашей страны на международной арене.
1981-82 гг. — попытка решения продовольственной проблемы. Усиление гонки вооружений в нашей стране.
1981-85 гг. — постепенное вымирание “престарелого” руководства. Приход новых людей к власти. Решение продовольственной проблемы.
1983-85 гг. — начало серии ультиматумов со стороны Японии, ФРГ, Китая. Уступки Советского Союза: возвращение Курильских островов, согласие на мирную конференцию в Европе (официального мира после второй мировой войны нет до сих пор), согласие на переговоры об объединении Германии, уступки в Индокитае в пользу КНР.
1983-85 гг. — распад Варшавского договора.
1983-1987 гг. — внутренний кризис, под влиянием внешнеполитических неудач и неразрешенности внутренних проблем. Забастовки. Выход на сцену оппозиционных политических партий — переход их из подполья к легальной деятельности. <...>
Респондент неизвестен (Декабрь 1980; эксп. лист № 43)
* * *
<...> То, что началось, — подготовка почвы. Сами же перемены начнутся где-то на исходе нынешнего десятилетия (80-е гг. — А. А.). Не думаю, чтобы экономических ресурсов хватило на более длительный срок.
Некоторую роль, возможно, сыграет и тот факт, что у власти уже будет новое (персонально) руководство. В условиях вскрывшегося ящика Пандоры ему придется, хотя бы для самоутверждения, на что-то решаться. Это “что-то” — то ли своей “хорошестью”, то ли своей “худшестью” — также может стать импульсом к переменам.
Если не случится самое худшее...
Анри Кетегат (апрель 1981; эксп. лист № 45)
* * *
— Какая очередность (временная последовательность) конкретных перемен представляется Вам наиболее вероятной
Наиболее оправданной очередностью было бы:
— изменение порядка выборов;
— расширение свободы высказываний в прессе, литературе;
— активные усилия для реализации экономической реформы по частям и постепенно;
— постепенное изменение внешней политики (меньше стремиться к контролю событий и нахождению союзников у слаборазвитых стран, и больше — к международному сотрудничеству в рамках ООН и сотрудничеству с США);
— перераспределение внутренних ресурсов с преимущественным вниманием к науке, технике, культуре, образованию;
— изменение порядка подбора кадров на руководящие должности...
Вероятная же последовательность скорее всего будет иной, но какой — сказать трудно.
<...> Может быть, вероятнее: 1) расширение частного сектора в обслуживании и сельском хозяйстве; 2) расширение идеологической свободы; 3) ...?
Эльмар Соколов (март 1980; экси. лист № 37)
* * *
<...> Какие-то перемены, конечно, происходят постоянно. Однако о начале перемен в том смысле, как это имеется в виду в данном вопроснике, говорить пока не приходится. Критерием действительно начавшихся перемен могли бы быть: к “лучшему” — необратимость процесса, утрата контроля государства над обществом; к “худшему” — утрата обществом того, что отличает период после 1953 г. от предшествующего времени. Решающие перемены могут и должны происходить в сфере политики, а эта сфера — несмотря на периодически повторяющиеся в ней “войны мышей и лягушек” остается наиболее стабильной. Перемены в политике приведут к цепной реакции изменений во всех иных областях общественной жизни.
Наиболее вероятное, как сейчас представляется, время начала цикла перемен — вторая половина 80-х гг., когда может скреститься действие объективных (ухудшение экономической и демографической ситуации, развитие обозначившихся международных процессов и т. д.) и субъективных факторов (уход поколения, сформировавшегося в годы войны; биологическая динамика в высшем эшелоне власти и др.).
<...> Представляется маловероятным, что до конца века не наступят коренные, глубокие перемены. Существенные перемены могут начаться быстрее, видимо, не позднее второй половины 80-х гг. Эта оценка носит вероятностный, а не категорический характер. <...>
Виктор Шейнис (1979, эксп. лист без номера)
От автора — сегодня
Теоретико-методологический подход конца 70-х — как он видится сегодня
Попробуем теперь по-новому взглянуть на сам наш вопросник 1978 года “Ожидаете ли Вы перемен?” — в свете современных научных, и в частности, синергетических представлений.
Напомню исходные теоретические предпосылки составителей экспертно-прогностической методики, как они формулировались в тогдашнем “Методологическом комментарии” к вопроснику:
<...> (Здесь эти исходные теоретические положения повторно не воспроизводятся. См. выше: “Методологический комментарий...”, теоретические предпосылки, пп. 1-10. — А. А.).
Следует признать, что в основном эти исходные положения не выходят за рамки классического представления об обществе, как некоей сложной системе, которая может (не может?) в обозримом будущем перейти из одного качественного состояния в другое, т. е. претерпеть перемены, резкие (крутые), или медленные (постепенные), в том или ином направлении, под влиянием как внутренних, так и внешних факторов (мировой контекст), в силу объективных закономерностей исторического процесса, обеспечиваемого действием “человеческого” (субъективного) фактора.
Идеальная модель перехода к новому общественному состоянию сводилась к следующему: усугубление противоречий и накопление не решенных проблем — частичный (или общий) кризис системы — далее, преодоление противоречий, разрешение проблем (за счет каких-либо управленческих воздействий или коррекций системы) либо, напротив, не контролируемые властными структурами общественные сдвиги (перемены).
Концептуальное построение, как будто, вполне традиционное...
Но сама методика (вопросник, сценарий беседы), как мне представляется, богаче этого в общем линеарного представления. В частности, в ней:
а) выдвигается альтернатива: стабильность (равновесность) либо неустойчивость (неравновесность?) общественной системы (что, стоит заметить, дало повод для ряда наиболее ценных, эвристичных размышлений экспертов);
б) поставлен вопрос о соотношении — столкновении или сотрудничестве — разно действующих социальных сил (слоев и групп, а также типов людей), одни из которых способны подтолкнуть общество к переменам, другие — фактически их осуществить, третьи — поддержать и закрепить, четвертые — станут активно противодействовать, пятые — будут пассивно препятствовать социальным изменениям;
в) саморазвитие общественной системы рассматривается в глобализационном контексте, с учетом потенциального и реального влияния обстоятельств, тенденций, процессов мировой жизни. (Долгосрочное существование системы, полностью изолированной от внешней среды, в принципе невозможно);
г) предусматривается возможность разнонаправленных перемен (например, сначала в одном направлении, потом — в другом, т. е. своего рода поступательно-возвратное движение или “пульсирующее” развитие).
Само по себе предположение о возможности существенных перемен (будь то в направлении к западному цивилизационному типу или в каких-либо иных направлениях) исходило из (не эксплицированного в методике) теоретического допущения нелинейности исторического развития (в отличие, скажем, от марксистской формационной модели всемирно-исторического процесса).
Вместе с тем, авторами экспертно-прогностической методики лишь смутно осознавалась перспектива множественной цепи исторических “развилок” (точек бифуркации, в терминах современного синергетического подхода).
Строго говоря, в методике отсутствует постановка ряда принципиальных, проблемных вопросов, инициативно выдвинутых отдельными участниками нашего исследования. К таким вопросам относится, например, усмотренная одним из экспертов логика развертывания универсального противоречия между “порядком” и “стихией” в российской истории (см. выше: эксп. лист № 18), и отмеченный другим экспертом актуальный процесс “самоупорядочивания” социального хаоса (см. выше: эксп. лист № 34).
Пожалуй, не давала наша методика поводов и для акцентирования роли спонтанности и случайности (флуктуаций — в синергетических терминах) в общественной самоорганизации...
(Да простят мне мои соавторы, с которыми вместе сочинял тот вопросник! Скажу уверенно лишь про себя: я был тогда далек от постановки этих теоретико-методологических проблем, тем более — от перевода их в план методический. Напомню, однако, что труды основоположников современной теории самоорганизации и зачинателей синергетической парадигмы, как таковой — Г. Хакена, И. Пригожина, Г. Николиса и др. — появились только в 70-х гг. минувшего столетия).
...Как уже говорилось, некоторые из запрошенных (стимулированных) нашим экспертным опросом социально-исторических прогнозов оказались довольно точными. Но, пожалуй, ни один из них не вышел, да и не мог выйти — за пределы ближайшей перспективы (можно сказать так: горизонт сбывшихся предсказаний дальше XX века не простерся).
Вообще же, с учетом всего сказанного, исторический прогноз может быть только “ветвящимся” и поливариантным. (Отмечу, что именно ветвящийся (или “ступенчатый”) прогноз представлен в ряде ответов участников опроса “Ожидаете ли Вы перемен?”. (Наиболее явно это, пожалуй, в экспертном листе № 5). Ибо всякий последующий этап самоорганизации системы предполагает как изобилие новых флуктуаций (внутренних и внешних), так и “поле вариаций для выбора пути” (В. Василькова).
Так или иначе дальнейший “маршрут” движения всякого данного общества (да и мира в целом) вовсе не предопределен. (Январь 2004 — март 2005).