ИЗУЧЕНИЕ МЕХАНИЗМОВ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ (1981-1985)

Т. И. Заславская

Замечание от редакторов сайта

Приводимый материл – это часть воспоминаний Т.И. Заславской об истории Новосибирской экономико-социологической школы, которые опубликованы в книге: Социальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы / Отв. ред. Т.И. Заславская, З.И. Калугина ; ИЭОПП СО РАН. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-е, 1999.

Мы размещаем здесь Главу 4, поскольку в ней кратко рассказано о возникновении «Новосибирского манифета» и о событиях, сопровождавших его рождение. Полный текст воспоминаний Т.И.Заславской расположен на сайте http://ieie.nsc.ru/~rokos/nesch/HistInd.htm.

4.1. Поворот к социологии экономических отношений

В 1980-х гг отдел социальных проблем ИЭиОПП представлял собой мощный высоко квалифицированный коллектив, насчитывающий около 70 научных сотрудников и аспирантов (не считая 10-15 студентов-дипломников, также принимавших участие в исследованиях). В составе отдела работали действительный член АН СССР (Т.И. Заславская, 1981), четыре доктора экономических и философских наук (Ф.М. Бородкин, 1976; Р.В. Рывкина, 1979; И.С. Ладенко, 1982; В.Д. Смирнов, 1984) и более 30 кандидатов наук (В.М. Алферов, О.Э. Бессонова, Т.Ю. Богомолова, Т.Н. Вершинина, Г.П. Гвоздева, В.И. Герчиков, Е.Е. Горяченко, Н.М. Иванина, В.А. Калмык, З.И. Калугина, Л.В. Корель, Ю.Г. Корнюхин, С.Г. Крапчан, Е.В. Косалс, Л.Я. Косалс, З.В. Куприянова, В.А. Лисов, И.Н. Мартынова, Б.Г. Миркин, С.Ю. Павленко, В.М. Пушкарев, П.С. Ростовцев, М.Л. Суховский, В.А. Трофимов, Л.С. Трус, О.П. Фадеева, В.И. Федосеев, Л.А. Хахулина, Н.В. Чернина, М.А. Шабанова, О.В. Шарнина, А.Н. Шапошников, и др.).

Научная продукция коллектива пользовалась широкой известностью и высоко ценилась социологическим сообществом. Новосибирские ученые поддерживали контакты с учеными из Москвы, Ленинграда, Свердловска, Перми, Уфы и других культурных центров России, но особенно тесные - с коллегами из областей и краев Сибири. Дело в том, что отдел социальных проблем ИЭиОПП был головной организацией Сибирского отделения Советской социологической ассоциации и составлял ее ведущую силу. Сотрудники отдела В.А. Артемов, Ф.М. Бородкин, В.И. Герчиков С.В. Соболева, Л.А. Хахулина совместно с учеными из других институтов СО АН, преподавателями новосибирских вузов и ведущими социологами Томска, Тюмени, Красноярска, Иркутска, Барнаула, входившими в бюро СО ССА, вели активную научно-организационную деятельность в маштабе Сибири, налаживая творческое взаимодействие ученых этого громадного региона. Немалая роль в этой деятельности принадлежала журналу "Известия Сибирского отделения АН СССР", в рамках которого с 1984 г. стала выходить серия "Экономика и прикладная социология". Консолидации сибирского социологического сообщества содействовали многочисленные научные и научно-практические конференции, проводившиеся в разных частях региона, участие сотрудников иногородних институтов и кафедр в исследованиях отдела, их научные стажировки в Новосибирске, обучение в аспирантуре и прохождение докторантуры в ИЭиОПП СО АН и т.д.

Между тем жизнь ставила перед советскими социологами, как и другими обществоведами, все более сложные проблемы. Начавшаяся еще в 1970-х гг стагнация экономики СССР приобретала новое качество. Повсеместное невыполнение народнохозяйственных планов, вопиющая диспропорцио-нальность хозяйства, возрастающая стихийность социально-экономических процессов были признаками начинавшегося распада планово-распределительной системы. Объемы валового внутреннего продукта и валового национального дохода фатально снижались, научно-технический прогресс шел черпашьими темпами. Инвестиции в экономику падали, амортизационные отчисления бездумно "проедались", и основные производственные фонды изнашивались, ветшали. Нелегальные и полулегальные теневые отношения постепенно охватывали все большую часть хозяйства : плановая экономика на практике превращалась в экономику "бюрократического торга" между центральными органами управления, региональными властями и предприятиями. Чтобы выжить во все ухудшающихся условиях последним приходилось напрямую обмениваться имевшимися в их распоряжении ресурсами: тракторы меняли на мясо, уголь - на рабочую силу, цемент - на автомашины и т.д. А так как эти сделки формально не фиксировались, то статистика, базировавшаяся на официальном учете, постепенно теряла связь с реальностью. В результате рычаги управления экономикой выскальзывали из рук правящей номенклатуры.

Возрастающий дефицит всего и вся (от потребительских товаров до сырья и средств производства) бил и по производству, и по населению, создавая общее ощущение бесперспективности выбранного пути, исчерпания возможностей социалистической системы. Не случайно в 1982 г. правительству пришлось разработать рассчитанную на 10 лет целевую программу обеспечения страны продовольствием. Дело в том, что несмотря на прогрессивные сдвиги в материально-технической базе агропромышленного комплекса и рост социального потенциала (уровня образования, квалификации, информированности, правосознания) его работников, экономическая отдача от вложений в производственную и социальную сферы села оставалась чрезвычайно низкой. За десятую пятилетку (1976-1980 гг.) валовая продукция сельского хозяйства увеличилась всего на 9%, причем каждый процент роста фондовооруженности труда обспечил повышение производительности труда лишь на 0,27% (против 0,6% в восьмой пятилетке). Становилось очевидным, что резервы экстенсивного развития аграрного сектора экономики исчерпаны, добиться же его перевода на интенсивный путь развития можно было лишь на основе более эффективного функционирования человеческого фактора.

Свойственные советской системе ограничения трудовой, организационной и экономической инициативы работников вызывали отчуждение от труда в общественном производстве, вели к переключению энергии в менее регулируемые сферы деятельности. Эта ситуация требовала не только усиления внимания к социальным факторам производства, но и более глубокого понимания их существа. Необходимо было выяснить типичные способы поведения работников в разных производственных и социальных ситуациях, определить регулирующие это поведение факторы; оценить влияние экономического поведения работников на развитие производства, разработать эффективные методы его регулирования. Для решения этих задач требовалось научное обоснование перспективных путей использования социальных ресурсов общества.

Пытаясь понять причины и смысл происходящих процессов, прогрессивная часть общества обращалась к изучению истории российского государства, поиску исторических аналогий. Необходимость реформ становилась все более очевидной и низам и верхам, но цели и содержание этих реформ рисовались довольно расплывчато. Обсуждалась необходимость некоторой либерализации хозяйственных отношений, расширения хозяйственной свободы предприятий, широкого внедрения хозрасчета и самофинансирования, сочетания планового начала с действием рыночных механизмов. При этом в качестве главной цели рассматривалось ускорение развития экономики, в то время как качественным социально-экономическим и структурным преобразованиям удялялось значительно меньше внимания.

Изучение и обсуждение социальных проблем экономики в эти годы было в известной степени табуировано, так как откровенная постановка этих вопросов ставила под сомнение "святая святых" - безусловное преимущество социалистических производственных отношений по сравнению с капиталистическими. Однако по мере общего ослабления власти официальные идеологические структуры уже не могли контролировать деятельность ученых так жестко, как прежде. К тому же партийные руководители, будучи такими же людьми как все, тоже уставали жить в "виртуальном мире" или, проще говоря, лгать себе и другим. Хотя их систематически подкачивали сверху, требуя показательных расправ с ревизионистами, выполнялись эти указания как правило формально и неохотно. Во время краткого правления Андропова попытки подтянуть гайки усилились. Но вместе с тем именно из его уст прозвучало неожиданное для коммуниста признание, что мы по-настоящему не знаем того общества, в котором живем. Сейчас это воспринялось бы как констатация очевидного факта, но тогда высказывание генсека вызвало своего рода шок и существенно помогло ученым расширить и углубить исследования устройства и социальных качеств советской системы. В целом политическая обстановка в стране в начале 80-х годов не слишком благоприятствовала проведению поисковых исследований, но и не слишком ему мешала.

Стремясь понять, почему агропромышленный комплекс страны, несмотря на постоянные финансовые вливания, не выходит из перманентного кризиса, а сельский сектор остается наиболее отсталым элементом социальной структуры общества, коллектив сектора социальных проблем города и деревни решил взяться за изучение социальных аспектов хозяйственного механизма АПК, т.е. за выяснение того, как этот механизм взаимодействует с человеческим фактором. Однако экономико-социологические исследования в стране в это время почти не велись. Ветвь советской социологии, представленная выходцами из экономической науки, концентрировала внимание в первую очередь на проблемах труда и занятости : профессиональных ориентациях работников, социальном престиже профессий, трудовых перемещениях, трудовых мотивациях, трудовом поведении и т.д. В этом смысле новый проект отдела носил пионерный характер, что обусловливало необходимость его тщательной методологической подготовки. Прежде всего следовало выяснить принципиальную применимость социологических методов (формализованных и углубленных интервью, массовых опросов и пр.) к исследованию экономических институтов и их взаимодействия с субъектами хозяйственной жизни.

Теоретическая концепция исследования включала определение сущности и соотношения понятий : хозяйственный механизм управления экономикой, экономическая деятельность и экономическое поведение; классификацию поведения, оказывающего существенное влияние на развитие и эффективность экономики; анализ объективных и субъективных факторов экономического поведения; обоснование зависимости поведения, с одной стороны, от правил игры, заложенных в хозяйственном механизме, а с другой, от социального положения, потребностей, интересов и мотивов субъектов [1]. Хозяйственный механизм АПК рассматривался авторами проекта как система, состоящая из многих взаимосвязанных, но относительно самостоятельных элементов (например, способов формирования плановых заданий по производству и продаже продукции, организации материально-технического снабжения, принципов ценообразования на продукцию и т.д.) Опираясь на собственные представления и изучение литературных источников, руководители проекта разработали модернизованную модель хозяйственного механизма АПК, способную, по их мысли, вызвать к жизни более эффективные формы поведения и деятельности работников. Теперь следовало обсудить реалистичность и перспективность этой модели с практически работниками аграрного сектора.

Успех такого обсуждения существенно зависел от доверия руководителей районов и сельскохозяйственных предприятий к ученым, от их готовности откровенно отвечать на вопросы и высказывать свое мнение. В Новосибирской области мы вряд ли могли рассчитвать на установление требуемого контакта, так как обком КПСС относился к исследованиям отдела настороженно. В то время секретарь алтайского крайкома КПСС В.Т. Мищенко проявлял большую заинтересованность в проекте, предлагал перенести наши социологические исследования на Алтай и гарантировал всестороннюю помощь в их проведении. Действительно, пилотная экспедиция по проекту, выехавшая в 1979 г. в сельские районы Алтая, прошла на редкость удачно. Ее участников встречали радушно, вели с ними долгие откровенные разговоры, предоставляли нужные материалы и выполняли каждую просьбу. Все это убеждало нас в том, что социологическое изучение экономических институтов аграрного сектора и возможно и достаточно перспективно.

Летом следующего года на Алтай направилась более многочисленная и лучше подготовленная экспедиция, вооруженная специальными инструментами сбора экономико-социологической информации. Среди них была обширная "Анкета руководителя хозяйства", предлагавшая респондентам дать сравнительную оценку двух вариантов хозяйственного механизма АПК : действовавшего в то время и модернизованного, сочетавшего элементы плана и рынка (первый из них мы сегодня назвали бы раздаточным, а второй - квази-либеральным). В течение месяца экспедиция посетила 15 районов. Работа в каждом из них начиналась с полуформализованной беседы с партийными и государственными руководителями района. Затем интересовавшие ученых вопросы обсуждались с руководителями хозяйств. Участники экспедиции характеризовали общую ситуацию в АПК страны и Сибири, объясняли задачи задуманного проекта и просили собравшихся заполнить анкету, затрагивавшую многие болевые для данной аудитории вопросы. После этого участников встречи спрашивали, что они хотели бы устно добавить к тому написанному в анкетах. Долгое и заинтересованное обсуждение сложных социально-экономических проблем села и сельского хозяйства с людьми, для которых они были наиболее актуальны, обычно оказывалось даже более информативным, чем сухая анкетная информация. Анализ анкет, заполненных руководителями более чем двухсот хозяйств, выявил значительную дифференциацию взглядов на целесообразность реформирования планово- распределительного механизма. Чуть более половины опрошенных в основном поддержали эту идею (трудно сказать, насколько уверенно и осознанно), четверть категорически ее отвергли, остальные же заняли неопределенную позицию. Наиболее значимыми факторами, дифференцировавшими позиции респондентов, оказались специализация и экономическое состояние руководимых ими хозяйств. Большие различия выявились и в оценках конкретных элементов действовавшего и модернизованного хозяйственных механизмов. Например, идея объединения курировавших АПК бесчисленных министерств в единый государственный комитет была поддержана почти всеми, а предложение перейти от назначения к выборности руководителей хозяйств встретило всеобщую оппозицию. В целом довольно ясно прослеживалась поддержка идей, связанных с расширением прав и компетенции руководителей предприятий, и настороженное отношение к переменам, угрожавшим им усилением ответственности. Это свидетельствовало о том, что попытка осуществления даже квази-либеральных экономических реформ скорее всего натлолкнулась бы на серьезное сопротивление руководящего звена АПК. Мы полагали, безразличие сельских работников к результатам собственного труда, сохранности и использованию дорогостоящей техники и других производственных ресурсов вызывалось в первую очередь пороками системы планово-распределительных отношений. Однако механизм управления экономикой был единым для всех регионов страны, в то время как эффективность АПК различалась в них в несколько раз. Например, в Прибалтике производительность сельскохозяйственного труда была в 2,5-3 раза выше среднесоюзного уровня. Стремление понять причины подобных различий побудило нас организовать в 1981 г. экспедицию в Литву, Латвию и Эстонию с тем, чтобы попытаться на месте выяснить секрет эффективности их сельскохозяйственной экономики.

Коллеги из Прибалтики согласились помочь нам на месте арендовать автомашины, составить чрезвычайно информативную программу знакомства с сельским хозяйством республик и быть нашими спутниками-гидами. Из сибиряков в поездке участвовали Т.И. Заславская, Р.В. Рывкина, В.Д. Смирнов и А.Н. Шапошников. Экспедиция продолжалась три недели (по неделе в каждой республике), и оказалась весьма интересной. Уровень экономического и социального процветания прибалтийского села поразил нас, особенно, на фоне сибирской деревни. Первенство несомненно принадлежало Литве. Великолепные поля, механизированные животновоческие фермы, ухоженные высокопородные стада, индивидуально-коттеджная застройка хуторов и сел, превращенных усилиями дизайнеров-пейзажистов в сплошные парки и цветники, огромные (полуторагектарные) приусадебные участки, бесплатно обрабатываемые общественной техникой, высокоразвитая социальная инфраструктура и проч. свидетельствовали об уровне и образе жизни, едва ли не более привлекательном, чем городской. Не приходилось удивляться, что большинство сельского населения было вполне удовлетворено условиями своего труда и жизни. Выяснилось также, что проводившиеся во всех республиках социально-экономические эксперименты по последовательному внедрению хозрасчета и усилению связи между трудом и доходом работников, давали весьма перспективные результаты.

Что касается секрета этого благополучия, то буквально все, к кому мы обращались, отвечали примерно одно : "У вас советская власть уже 60 лет, а у нас только 35", "Здесь еще живы те, кто помнят капитализм", "Наши люди не успели испортиться : они не могут работать плохо", "Мы любим и уважаем труд", "У нас меньше пьют и воруют". Ни особо благоприятных природных условий, ни льготных заготовительных и сдаточных цен на продукцию, ни недоступных сибирякам особенностей экономического механизма обнаружить не удалось. В одних и тех же условиях, примерно на такой же земле, с помощью такой же техники крестьяне Прибалтики собирали в 2-3 раза большие урожаи, получали соответственно более высокий доход и, кроме того, разумно и эффективно расходовали средства на благоустройство и украшение жизни. Причем все это благоденствие было обусловлено еще не утраченными социокультурными качествами населения, сформировавшимися в период капитализма. Вывод напрашивался довольно пессимистический - ведь большинство россиян явно не обладало этими социальными качествами, и для формирования в лучшем случае были необходимы десятилетия. Таким образом, экспедиции не удалось привезти из Прибалтики готовый рецепт решения сибирских проблем, но польза от нее несомненно была, и немалая. В частности, она ясно показала зависимость экономического поведения людей не только от внешних по отношению к ним механизмов управления, но и от той культурной среды, в которой они социализируются и которая формирует ценностный аспект их сознания.

4.2. Социально-экономический эксперимент

Хотя данные социологических опросов показывали, что идея расширения прав и экономической самостоятельности предприятий, внедрения внутрихозяйственного расчета и коллективного подряда поддерживалась значительной частью руководителей сельского хозяйства, для того, чтобы уверенно рекомендовать правительству реформировать хозяйственный механизм АПК, этого было еще недостаточно : ведь мнения и слова людей - это одно, а действительное поведение - другое. Результаты анализа ни к чему не обязывающих ответов на вопросы анкеты важно было дополнить реальным хозяйственном опытом. В связи с этим осенью 1981 г. один из ведущих сотрудников отдела социальных проблем ИЭиОПП доктор экономических наук В.Д. Смирнов взялся за постановку социально-экономического эксперимента внедрению элементов нового хозяйственного механизма в практику. Надо сказать, что этот ученый был и до сих пор остается подлинным энтузиастом экономического экспериментирования и к тому времени имел за плечами немалый опыт подобной работы.

Решено было начать эксперимент с одного хозяйства с тем, чтобы в дальнейшем распространить полученный опыт более широко. Было ясно, что успех этой работы будет во многом зависеть от позиции и заинтересованности руководства хозяйства и принятия соответствующих идей трудовым коллективом. После некоторого поиска объектом эксперимента был избран колхоз "Путь к коммунизму" Косихинского района Алтайского края, председатель которого активно искал контактов с учеными, которые помоглибы ему поставить экономически слабое хозяйство на ноги. Главной целью эксперимента была проверка социальной приемлемости и жизнеспособности новых организационно-экономических и социальных отношений, их реальной способности повысить эффективность сельского хозяйства, улучшить жизнь колхозников и содействовать формированию социально активных работников. Реализовать эти цели предполагалось путем внедрения отношений сплошного коллективного подряда последовательного внутрихозяйственного расчета. Автор эксперимента надеялся выявить крупные социальные резервы, позволяющие добиться значительного повышения эффективности производства при существующем ресурсном обеспечении.

Разумеется, это был далеко не первый и не единственный социально-экономический эксперимент, проводившийся в сельском хозяйстве СССР. Достаточно напомнить о замечательно интересной и, по сути, подвижнической деятельности И.Н. Худенко, осуществившего со своими соратниками в конце 60-х - начале 70-х годов целую серию блестящих экономических экспериментов по повышению производительности труда в сельском хозяйстве и именно поэтому закончившего свой жизненный путь в заключении [2]. Однако эксперимент В.Д. Смирнова отличался рядом принципиальных особенностей. Первой из них был сплошной характер подряда, охватывавшего все производства и службы хозяйства, включая и управленческую, так что вне подряда не оставалось ни одного работника. Второй особенностью было то, что все подрядные подразделения работали на условиях полного внутрихозяйственного расчета, т.е. с ощутимой материальной ответственностью за уровень затрат на произведенную продукцию (услуги) и с развитой чековой формой взаиморасчетов подразделений. Наконец, эксперимент осуществлялся при активном участии и с постоянной опорой на главную производительную силу колхоза - рядовых работников. Ход и развитие эксперимента, его промежуточные итоги, возникающие проблемы и пути их решения постоянно обсуждались учеными не только с руководителем и главными специалистами хозяйства, но и в первичных структурных подразделениях. В резкультате ученые получали объемное представление о расстановке социальных сил, занимавших разные позиции по отношению к переменам. Разумеется, такие обсуждения шли и в отделе.

Внедрение сплошного коллективного подряда существенно изменило отношение колхозников к своему труду и его результатам. Большинство рядовых работников стало планировать и подсчитывать не только свой заработок, но и затраты на производство продукции, ее себестоимость и рентабельность. Отсюда более экономное расходование ресурсов; рациональная организация труда, пробуждение первого намека на чувство хозяина. Все это положительно сказалось на результатах деятельности колхоза. За три года работы в экспериментальных условиях (1981-1984) хозяйство без какой-либо помощи извне превратилось из слабого в экономически крепкое : годовая выработка продукции на одного работника увеличилась на 34%, валовая продукция и фондоотдача - на 58%, а валовой доход - в 4 раза. Если 1981 г. колхоз закончил с 270 тыс. руб. убытка, то в 1984 г. получил 1332 тыс. руб. прибыли. Согласно экспертной оценке председателя колхоза, сдвиги в экономическом поведении работников обеспечили в растениеводстве примерно половину, а в животноводстве - 90% достигнутых успехов.

Ход и результаты эксперимента были освещены в двух книгах, ряде статей и получили большое общественное звучание [3]. Они распространялись областными и краевыми информационно-пропагандисткими центрами, обсуждались на многих научно-практических конференциях и даже рассматривались на заседании Президиума Верховного Совета СССР. Хозяйства Новосибирской, Омской, Томской и других областей Сибири, желавшие перенять новую систему организации производства, обращались к В.Д. Смирнову за методической помощью и как правило ее получали. В Алтайском же крае внедрить сплошной коллективный подряд пытались даже в масштабе целых районов.

Вместе с тем трехлетний опыт осуществления эксперимента показал, что серьезное преобразование экономических отношений даже в рамках одного хозяйства вызывает острую борьбу интересов и наталкивается на огромные трудности. Наиболее дееспособная часть работников, стремящаяся трудиться с полной отдачей и получать высокий доход, поддерживает внедрение коллективного подряда и хозрасчета и существенно рационализирует свое поведение. Но более инертные работники, не способные или не настроенные интенсивно трудиться, активно и пассивно сопротивляются внедрению новой организации производства. В результате отношения, связанные с распределением доходов как между, так и особенно внутри подрядных коллективов, превращаются в чрезвычайно острую проблему. У словиях села напряженность в отношениях между членами звеньев часто переносится на отношения между семьями, а иногда и между группами семей, связанными родственными узами. Резко ухудшается общий социально-психологический климат раздираемого конфликтами села. В особо сложное положение попадают руководители звеньев, ранее бывшие рядовыми работниками, а в новых условиях становящиеся, хотя и небольшим, но начальством. Сталкиваясь с конфликтными ситуациями, они часто отказываются от руководства. Возникающие социально-психологические трудности препятствуют последовательной реализации проектируемых экономических инноваций и разрушают комплексность общего замысла. По мнению В.Д. Смирнова, главными препятствиями к внедрению новых экономических отношений служили :

- широкая распространенность уравнительных ценностей, нежелание большинства колхозников выделяться из массы ни особо интенсивным трудом, ни стремлением к инновациям, ни более высоким доходом;

- отсутствие у сельских трудовых коллективов опыта как самоуправления, так и демократических отношений между руководством хозяйств и рядовыми работниками;

- противоречие между квази-рыночными внутрихозяйственными отношениями и планово-распределительными отношениями хозяйств с государством;

- неотлаженность отношений колхозов с их хозяйственными партнерами по АПК - Сельхозтехникой, Сельхозхимией, предприятиями перерабатывающей промышленности и друг.;

- несоответствие традиционных форм экономической работы в хозяйствах требованиям нового механизма, необходимость ее принципиальной перестройки с целью придания ей комплексного характера; неизмеримый рост требований к точности данных первичного учета и своевременности их представления;

- правовая необеспеченность новых внутрихозяйственных отношений, в том числе отсутствие легитимных основ наложения экономических санкций за невыполнение договорных условий правлением (администрацией) предприятий.

Эксперимент в колхозе "Путь к коммунизму" и попытки его распространения на другие хозяйства показали, что реформирование экономических отношений в аграрном секторе СССР, сколь назревшим оно бы ни было, не может не вызвать больших социальных трудностей. В связи с этим новосибирские социологи предлагали дополнить разрабатывавшуюся правительством программу совершенствования хозяйственного механизма АПК социальным разделом, где освещались бы меры, направленные на смягчение конфликтов и интеграцию интересов разных групп работников в переходный период.

4.3. От экономического поведения к социальному механизму развития экономики

Постепенно в коллективе накоплялся все больший опыт исследования экономического поведения. Так, группа Р.В. Рывкиной основательно изучала управленческое поведение работников АПК [4], В.Д. Смирнов - поведение колхозников в сфере труда, распределения и управления, З.И. Калугина - поведение сельских жителей в сфере личного подсобного хозяйства [5], Л.В. Корель - миграционное поведение сельских жителей и, прежде всего, их миграцию в города [6], Н.В. Чернина - трудовое поведение работников промышленности [7], З.В. Куприянова, Л.А. Шишкина, В.П. Михайловская, Т.А. Мозырева - разные виды мобильного поведения работников индустриальных отраслей производства строительства [8] и т.д.

Р.В. Рывкина поставила перед своим коллективом задачу изучить особенности трудового поведения работников с тем, чтобы обосновать более эффективные способы управления человеческим фактором производства. Исследование базировалось на опросах работников АПК об условиях их деятельности, а также о содержании и мотивах экономического поведения в реальных и прожективных ситуациях. Использовались и данные отчетности предприятий, позволявшие судить о поведении хозяйственных руководителей. Анализ показал, что большинство работников сельско-хозяйственных и промышленных отраслей АПК работали далеко не в полную силу и утверждали, что при других - более стимулирующих - правилах игры могли бы трудиться более эффективно. Главным препятствием было отставание механизма управления сельским хозяйством от растущего уровня производственных технологий и от требований к человеческому фактору производства. Свойственные административной системе ограничения личной инициативы вызывали отчуждение от труда в общественном производстве, вели к переключению интересов и энергии работников в менее регулируемые сферы деятельности. В том же направлении действовало и отсутствие прямой связи между результатами работы и вознаграждением первичных трудовых коллективов и отдельных работников, несоблюдение принципов хозяйственного расчета и экономической ответственности за результаты труда. Прикладным итогом этого исследования было обоснование рекомендаций по совершенствованию социально-управленческих отношений в аграрном секторе. Более частным, но по-своему весьма интересным, было предпринятое М.А. Шабановой исследование феномена "шабашничества" - сезонных миграций жителей южных трудоизбыточных районов на строительные работы в Сибирь. Самодеятельное трудовое движение на заработки рассматривалось автором как социальное поведение, характер которого зависит от взаимодействия сезонных строителей с государством, населением районов своего постоянного жительства, руководителями сибирских сельскохозяйственных предприятий, а также местным населением. Изучалась зависимость этого поведения от хозяйственного механизма строительства, исходного социального статуса сезонных мигрантов, круга доступных им возможностей улучшения своего положения, а также социальных особенностей их культуры. Исследование велось методом формализованного и неформализованного интервьюирования сезонных строителей и их бригадиров, руководителей принимающих их колхозов и совхозов, работников правоохранительных органов.

Феномен "шабашничества" оценивался в то время официальной идеологией отрицательно : сезонных строителей именовали рвачами, стяжателями, аморальными элементами и проч. Исследование же Шабановой показало, что в действительности оно выполняло важную социально-экономическую функцию, способствуя уменьшению территориальных диспропорций между спросом и предложением труда. Имея объективные корни, этот феномен не поддавался односторонней оценке по критерию "хорошо-плохо". Формальные попытки запретить межрегиональную сезонную миграцию строителей на деле лишь загоняли ее "в тень" и усиливали ее деструктивные стороны. Конкретный социологический анализ проблем, возникавших у "шабашников" в местах сезонных работ и по возвращении домой, оценка эффективности самостоятельного решения этих проблем участниками процесса привели ученого к заключению, что многие негативные стороны "шабашничества" могут быть ослаблены с помощью государственного регулирования. Публикация результатов этой работы была встречена научным сообществом с интересом и привлекла общественное внимание [9].

Однако по мере развития исследований экономического поведения все ясней ощущалась неправомерность рассмотрения его в качестве самостоятельного фактора развития экономики. Дело в том, что хотя поведение общественных групп оказывает существенное влияние на этот процесс, однако множество поведенческих актов, совершаемых каждой группой работников, равно как и всею их совокупностью, не образует системы и потому не может служить объектом целенаправленного управления. Приходило понимание того, что поведение людей - лишь элемент более широкой системы, включающей как его внешние факторы, так и вызываемые им результаты.

Исследования экономического поведения показывали, что его содержание и эффективность определяются : а) хозяйственным механизмом, задающим правила игры в данной сфере; б) социально-экономическим положением, формирующим потребности и интересы субъектов, в) особенностями социокультурной среды, определяющими ценностно-нормативные аспекты их сознания. Конечным же результатом (характеристикой качества) экономического поведения служат сдвиги в территориальном размещении населения и трудовых ресурсов, профессионально-квалификационной структуре работников, качестве общественного труда, его разделении между отраслями и секторами экономики, пропорциях распределения доходов, структуре покупательского спроса, темпах научно-технического прогресса и проч. Система, элементом которой является и в рамках которой реализуется экономическое поведение, охватывает практически всю сферу взаимодействия экономического и социального развития общества. Функции, выполняемые этой системой в процессе общественного воспроизводства, ее относительная целостность и сложное внутреннее строение позволяют интерпретировать ее как социальный механизм развития экономики. Изучение подобного механизма представляет намного более сложную задачу, чем анализ конкретныхных видов и форм экономического поведения.

Под социальным механизмом развития экономики имелась в виду устойчивая система экономического поведения и взаимодействия общественных групп как друг с другом, так и с государством, регулируемая исторически сложившимися социальными институтами, хозяйственным механизмом управления экономикой и текущей деятельностью органов управления. Предполагалось, что главной функцией этого механизма является создание социальных условий для эффективного использования экономических ресурсов, научно-технического и социально-экономического прогресса. Чтобы ясней осветить представления новосибирских социологов о названном механизме, приведу его обобщенную схему (см. рис.4.1)

Первые два блока отражали представления коллектива о двух взаимосвязанных сторонах производственных отношений - экономической и социальной. Первая была представлена системой государственного управления экономикой, вторая - социально-классовой структурой общества. Третий блок - результаты экономического и социального развития общества - отражал качественное состояние производительных сил, т.е. материально-технической базы производства и носителей рабочей силы. Четвертый блок - деятельность и поведение общественных групп - связывал развитие производительных сил с состоянием производственных отношений.

Показанные на схеме связи имели следующий смысл :

1. В основе процессов экономического и социального развития общества лежат соответствующие виды деятельности и поведения общественных групп.

2. Направления, конкретное содержание и эффективность социально-экономической деятельности групп регулируются системой государственного управления экономикой, прежде всего - хозяйственным механизмом.

3. Поведение, отражающее субъективный аспект социально-экономической деятельности, зависит от положения и интересов соответствующих общественных групп.

4. Результаты экономического и социального развития общества за определенный период (год, пятилетку) анализируются органами управления. По итогам этого анализа в случае необходимости производится корректировка методов управления экономикой.

5. Результаты экономического развития общества (в частности, объем и структура национального дохода) предопределяют сдвиги в социально-экономическом положении общественных групп.

6. Изменение системы государственного управления экономикой служит предметом профессиональной деятельности работников центральных органов управления, хозяйственных министерств и ведомств, ученых, работников юстиции и т.д. Эта деятельность, как и любая другая, имеет субъективный аспект - поведение, зависящее от групповых интересов.

7. Положение общественных групп зависит не только от уровня экономического развития страны, но и от механизмов распределения национального дохода, задаваемых системой управления экономикой. Грубо говоря, какова эта система, таковы социально-экономические группы и таково их положение в обществе.

Описанные связи образуют три замкнутых контура, каждый из которых отражает специфический механизм социально-экономического развития. Первый контур (связи 2 -> 1-> 4 ->) отражает механизм планомерного управления экономикой, второй (связи 3 -> 1 ->5 ->) - зависимость экономического развития от поведенческих факторов, не поддающихся планомерному управлению, а третий (связи 7 -> 3 -> 6->) объединяет планомерный и стохастический механизмы развития экономики, отражая зависимость методов государственного управления экономикой от деятельности и поведения правящих групп.

В развиваемой концепции подчеркивалось, что конкретные варианты социального механизма развития экономики могут обладать разным качеством, т.е. быть более или менее эффективными. Судить об их эффективности можно по результатам экономического и социального развития общества. Первые характеризуются уровнем эффективности и темпами роста производства, вторые - сдвигами в социальной структуре общества и изменением социального качества людей. Разные варианты социального механизма развития экономики формируют разные, соответствующие их качеству социальные типы людей. Особенности этих типов определяются твердо усвоенными, превратившимися в личностные черты нормами поведения в сферах производства, распределения, обмена и потребления.

4.4. Новая научная перспектива

К осени 1982 г. был подготовлен исследовательский проект "Социальный механизм развития социалистической экономики на примере аграрного сектора", теоретическая цель которого заключалась в изучении механизма взаимосвязи экономического и социального развития аграрного сектора, а прикладная - в обосновании направлений и способов улучшения этого механизма. Авторы проекта считали, что ощутимо приближавшийся кризис советской экономики был обусловлен не столько технологическими или структурными причинами, сколько неспособностью устаревших общественных отношений не только стимулировать эффективную экономическую деятельность, научно-технический и социальный прогресс, равно как воспринимать частичные улучшения отдельных элементов хозяйственного механизма. Отсюда делался вывод о необходимости принципиальной перестройки всей системы социально-экономических отношений с тем, чтобы привести ее в соответствие с изменившейся технологической базой и новым уровнем развития человеческого фактора. Смысл требуемой перестройки виделся в переходе от директивного к индикативному планированию производства и от преимущественно административных методов управления к экономическим методам его регулирования хозяйства.

В рамках проекта были выделены пять направлений исследования, в основе каждого из которых лежал определенный тип взаимодействующих в экономике групп. Проект предполагал изучение :

~ экономического поведения, горизонтальных и вертикальных взаимодействий разнопрофильных (управленческих, производственных, обслуживающих) организаций АПК, а также их подразделений и трудовых коллективов (В.Д. Смирнов);

~ вертикального компонента социально-управленческой структуры АПК, т.е. взаимодействия должностных групп работников, находящихся в субординационных отношениях руководства и подчинения (руководитель - Р.В. Рывкина);

~ социального механизма формирования и распределения доходов сельского населения - масштабов, факторов и социальных последствий его имущественной дифференциации (А.Н. Шапошников). Для решения этой задачи использовалась интегральная типология семей, позволяющая надежно выявлять группы багатых и бедных селян, строить их демографические и социально-экономические портреты, а также анализировать особенности их поведения в сфере труда и доходов [11].

~ социального механизма функционирования и развития личного сектора АПК, в качестве субъектов которого выступают, с одной стороны, группы сельских семей, различающиеся типами личных хозяйств, а с другой, разные группы руководителей, причастных к прямому или косвенному регулированию развития личного сектора (З.И. Калугина);

~ социально-экономического поведения и взаимодействия разных типов территориальных общностей, принадлежащих или тесно связанных с АПК : жителей города и села, аграрных и многофункциональных городов; райцентров, центральных усадеб хозяйств и мелких периферийных сел (Е.Е. Горяченко);

Новый исследовательский проект наметил главное направление работы коллектива, синтезировав многие частные направления и придав им новое содержание. Например, дифференцированное изучение условий, уровня и образа жизни сельского населения, начатое в рамках системного исследования деревни, оказалось необходимым для выделения социально-экономических групп, взаимодействие которых составляет важную проекцию социального механизма развития экономики. Взаимодействия разнотипных территориальных общностей, представляющие другую сторону этого механизма, могли наиболее эффективно анализироваться на базе знания социально-территориальной структуры аграрного сектора. Изучение проекции механизма, отражающей взаимодействие институциональных элементов АПК, стало прямым продолжением работы, связанной с социально-экономическим экспериментом Смирнова. Наконец, анализ взаимодействия вертикально соподчиненных профессионально-должностных групп работников АПК непосредственно продолжал исследование управленческого поведения. По широте постановки проблемы и способности синтезировать результаты многгих научных направлений концепция социального механизма функционирования сельского сектора была сравнима лишь с системным изучением деревни. Но если последнее было подчинено задаче исследования внутреннего устройства, т.е. элементов и связей этого целостного объекта, то теперь на первый план выдвигался системный анализ закономерностей социальной динамики. Таким образом, стремление выявлять и анализировать механизмы социальных процессов, ставшее характерной чертой новосибирской социологии 1980-1990-х годов, было естественным следствием и дальнейшим развитием ее общего тяготения к системности.

Учитывая сложность и новизну выдвинутых научных задач, осенью 1982 г авторы проекта обратились к широкому кругу ученых, изучавших смежные экономические, социологические и правовые проблемы в разных академических институтах, с просьбой ознакомиться с проектом и принять участие в его обсуждении следующей весной на междисциплинарном семинаре в Академгородке. К апрелю 1983 г. были подготовлены концептуальный доклад "О совершенствовании социалистических производственных отношений и задачах экономической социологии", концентрированно отражавший идеи проекта, а также "пакет" конкретных докладов по каждому из пяти направлений. Основной доклад предполагалось размножить и раздать участникам семинара, однако он вызвал резкие возражения цензуры. Суть этих возражений была доведена до Президиума Сибирского отделения Академии, который принял сторону цензоров и предложил исключить из доклада с его точки зрения спорные, а с нашей - самые важные положения. Мы не согласились, и доклад был опубликован с грифом "для служебного пользования" под личную ответственность А.Г. Аганбегяна.

На научный семинар по проекту съехались более 100 ученых из 17 городов страны. Доклады сибиряков вызвали большой интерес и трехдневную творческую дискуссию, в процессе которой было высказано множество важных и интересных соображений. Стало ясно, что разрабатываемые новосибирскими социологами идеи близки ученым разного профиля, что сообщество реформаторски мыслящих ученых достаточно широко, многопрофильно и представляет значительную интеллектуальную силу. Для большинство ученых участие в дискуссии стало подлинным "глотком свободы". Однако случилась и неприятность : в суете куда-то исчези два экземпляра ключевого доклада, что сразу же подняло на ноги КГБ. Поиск пропажи начался с обыска всех отделов и служб института. Перетряхивалось содержимое каждого стола или стеллажа. То же происходило в местах работы иногородних участников семинара. Были изъяты не только все экземпляры доклада, но и подготовительные материалы к нему, так что мне удалось увидеть его текст только через 7 лет, да и то в лондонской службе Би-Би-Си.

Ситуация еще обострилась, когда летом того же года доклад попал на Запад и был опубликован в США и ФРГ. Первой его "открыла" газета "Washington Post ", после чего он был тиражирован в большинстве европейских стран в качестве "Новосибирского манифеста" и неоднократно транслирован западными радиостанциями на Союз. Все это вызвало крупный скандал. А в 1983 г. Мы с А.Г. Аганбегяном получили по административному и по партийному выговору за безответсвенное хранение документов и пережили немало других неприятностей. Но одновременно привлекло к новосибирской экономической социологии такое внимание, о котором и не мечталось. "Новосибирский манифест" был воспринят Западом в качестве первой ласточки, возвещавшей начинавшуюся в СССР "весну". Он стал свидетельством идейных и социальных сдвигов в советской системе, которую до тех пор Запад считал не поддающимся изменению "монолитом" [12]. Спустя два года, когда гроза прошла и тучи рассеялись, по материалам семинара 1983 г. был опубликован сборник статей "Пути совершенствования социального механизма развития советской экономики" [13]. Эта история способствовала не только чисто научному, но и идейно-политическому сплочению коллектива, формированию у большинства его представителей четкой социально-реформаторской позиции.

Исследование социального механизма развития экономики имело как содержательное, так и методологическое значение, поскольку оно привлекло внимание социологов к более широкой родовой категории - механизм социального процесса. Она была введена в советскую социологию еще в середине 1960-х годов в книге "Социология в СССР". Там говорилось, что "Механизм в методологии социальных исследований выражает выделение в объекте особого образования (системы элементов и связей), которое обеспечивает функционирования или развитие объекта, будучи относительно устойчивым, стабильным. Выделение механизма позволяет объяснить существание объекта" [14]. Фиксируя такие черты социальных механизмов как системность, функциональность и устойчивость, это определение не раскрывало, из каких элементов они состоит, каковы их внутренние и внешние связи, каким образом обеспечивают развитие социальных процессов. Быть может поэтому российские социологи еще долго не уделяли внимания исследованию внутренних механизмов социальных процессов.

В середине 1980-х гг, когда разработка проекта "Социальный механизм развития экономики (на примере АПК)" продвинулась достаточно далеко, Р.В. Рывкина и Л.Я. Косалс решали проаналировать практику определения и использования понятия "социальный механизм" в исследованиях разных ученых с тем, чтобы выявить его сущностные, не вызывающие сомнения черты, а также место в системе социологических понятий. Проведенное исследование привело их к выводу, что изучение социальных механизмов - это "одно из наиболее актуальных направлений социологического исследования. Действительно, для ускорения развития необходимо преодолевать дисфункциональность некоторых социальных процессов, носящих нежелательный для общества характер... Появление таких процессов свдетельствует о дисфункциях регулирующих их механизмов, о необходимости их совершенствования. Последнее требует научных знаний о сущности этих механизмов, прежде всего теоретической концепции, характеризующей их строение и закономерности функционирования. Обобщив накопленный к этому времени опыт изучения механизмов общественных процессов и, прежде всего, на последние исследования отдела, авторы выделили некоторые общие черты, свойственные любым частным механизмам, независимо от того, какие именно процессы они регулируют; выделили типичные элементы и связи таких механизмов и показали, как происходит их функционирование. Последнее, по их мнению, заключается в том, что 1) "социальные институты формируют условия жизнедеятельности социальных групп, а следовательно определяют характер их социального положения, 2) условия и положение групп детерминируют характер их целей и интересов, 3) цели и интересы групп непосредственно влияют на их деятельность и поведение; 4) последние определяют характер соответствующих социальных процессов." [15]. Это исследование оказало значительную помощь ученым, не участвовшим в реализации основного проекта отдела, но стремившимся распространить его методологию на другие области исследования.

* * *

Первая половина 1980-х годов явилась важным, а быть может и переломным моментом в становлении новосибирской экономико-социологической школы. Главными достигнутыми в этот период результатами были :

1) переключение основного внимания с исследования устройства, или статических состояний, разных структурных срезов общества на изучение тех видов деятельности и поведения субъектов, которые служат движущей силой функционирования и развития общества;

2) актуализация, творческая разработка и операционализация понятия механизм социального процесса;

3) обоснование и конкретная разработка новой теоретической категории - социальный механизм развития экономики, операционализация раскрывающих ее понятий и эмпирическая проверка их состоятельности с помощью конкретных социологических исследований; существенное расширение знаний о социальных механизмах как частных исследуемых процессов, так и развития экономики в целом;

4) осуществление социально-экономического эксперимента по внедрению в практику элементов модернизированного, более рационального и эффективного механизма внутрихозяйстивенных отношений; анализ социальных сил, поддерживавших и тормозящих изменение экономических отношений, отслеживание социальных последствий преобразований; обоснование путей снижения социальной конфликтности при реформировании хозяйственного механизма в селе;

5) интенсификация научных контактов с коллегами (социологами, экономистами, юристами, историками), работающими в различных сибирских, московских и других научных центрах; расширение и укрепление связей с наиболее думающей и творческой частью руководителей регионов, городов, сельских районов, промышленных и сельскохозяйственных предприятий Сибири, надежная привязка как эмпирических, так и теоретических исследований к социальной практике;

6) использование результатов исследований, выполнявшихся коллективом на мезоуровне социальной системы, для формулировки макросоциального вывода о несоответствии действовавших в СССР производственных отношений требованиям развития производительных сил и о необходимости их перестройки;

7) существенное повышение научного престижа новосибирской экономико-социологической школы, приобретение ею широкой внутрисоюзной и международной известности.

Примечания

1. О первых итогах этой работы см. Заславская Т.И. Экономическое поведение и экономическое развитие // ЭКО.- 1980.- _3.

2. И.Н. Худенко и его ближашие соратники были тесно связаны с отделом социальных проблем ИЭиОПП СО АН СССР. Здесь обсуждалась программа их последнего эксперимента в Акчи (близ Алма-Аты), В.Д. Смирнов участвовал в ее доработке. Когда же в 1973 г. эксперимент был закрыт как "кулацкий", а И.Н. Худенко был арестован по шитому белыми нитками обвинению в растрате государственных средств, А.Г. Аганбегян и Т.И. Заславская обратилось к первому секретарю ЦК КПСС Казахстана Кунаеву с обоснрованием ошибочности этих действий и необходимости исправить ошибку. Однако ответа на письмо не последовало. О деятельности И.Н. Худенко см.: (Прошу уточнить у В.Д. Смирнова, у меня нет данных).

3. Смирнов В.Д.. Опыт организации сплошного коллективного подряда в колхозе. Барнаул : Алтайское кн. изд-во, 1984; Смирнов В.Д. Социально-экономический эксперимент в колхозе. Новосибирск.: Наука, 1986.

4. Рывкина Р.В., Косалс Е.В., Косалс Л.Я., Наруков Г.А. Изменение трудовой деятельности и отношения к труду в условиях коллективного подряда/ ИЭиОПП СО АН СССР. Новосибирск, 1985. Павленко С.Ю. Проблемы труда руководителей сельскохозяйственных предприятий/ИЭи ОПП СО АН СССР. Новосибирск, 1985; Перспективные работники сельского района: Условия и образ жизни. Ред. Рывкина Р.В., Хахулина Л.А.. Новосибирск, ИЭиОПП СОАН СССР.- 1985.

5. Калугина З.И. Поведение населения в сфере личного подсобного хозяйства// Пути совершенстоввания социального механизма развития советской экономики/ ИЭиОПП СО АН СССР. Новосибирск, 1985.

6. Корель Л.В. Перемещения населения между городом и селом в условиях урбанизации.- Новосибирск: Наука, 1982.

7. Чернина Н.В. Опыт социологических исследований трудового поведения в промышленности // Изв. СО АН СССР. Сер. экономики и прикл. социологии. 1987. _8, вып. 2.

8. См., например : Внутризаводское движение и текучесть кадров. Новосибирск: Наука, Сиб. отд. 1981; Формирование и стабилизация квалифицированных кадров промышленности и строительства.- Новосибирск: Наука, 1982; Куприянова З.В., Мищенко В.В.. Формирование квалифицированных рабочих кадров в строительстве.- Барнаул, Алтайское кн. изд-во, 1983; Михайловская В.П.. Внутризаводская текучесть рабочих кадров Ред. Антосенков Е.Г., Куприянова З.В.. Новосибирск: Наука. Сиб. отд. 1984; Движение кадров в крупном сибирском городе (По материалам исследования текучести в промышленности Новосибирска). Ред. Антосенков Е.Г., Куприянова З.В.. Новосибирск, "Наука", 1985; Мозырева Т.А. Текучесть и стабилизация ИТР на предприятиях Сибири.- Ред. Антосенков Е.Г.. Новосибирск: Наука, 1986; Вершинина Т.Н. Взаимосвязь текучести и производственной адаптации рабочих. Ред. Куприянова З.В.- Новосибирск, Наука, 1986.

9. См.: Шабанова М.А. Сезонные селькие строители : Кто они и каковы их проблемы? - Новосибирск, 1985.; Шабанова М.А. Сезонные строители в сибирском селе // Изв. СО АН СССР. - Сер. экономики и прикладной социологии. - 1986. Вып. 2, _7. - С.48-57.

10. Т.И. Заславская, Р.В. Рывкина. Экономическая социология - новое научное направление // Будущее науки. Международный ежегодник, вып. 19. М.: Знание, 1986, СС. 233-238.

11. См.: Шапошников А.Н.. Социально-экономический анализ формирования доходов сельского населения.- Новосибирск : Наука, 1983.

12. На русском языке доклад в открытой печати впервые опубликован в 1997 г. (см. : Заславская Т.И. Российское общество на социальном изломе. Взгляд изнутри. - М., ВЦИОМ-Интерцентр, 1997 г.).

13. Пути совершенствования социального механизма развития советской экономики. Под ред. Р.В. Рывкиной, Новосибирск, ИЭиОПП СО АН СССР, 1985.

14. Социология в СССР, т.2. - М.: Мысль, 1965, с. 491.

15. Рывкина Р.В., Косалс Л.Я. Роль социальных механизмов в ускорении социально-экономического развития общества. Изв. сиб. отд. АН СССР. сер. Экономика и прикладная социология. 3 выпуск, 12/1986.